Философия

Кузнецов В. Г.

Конечно, такие стереотипы поведения - константы этнопсихологии, выражающиеся в национальном характере, особенности религиозного менталитета и пр., - не "сваливаются с неба". В каждом конкретном случае они складываются "естественноисторическим путем", под воздействием наличных - и прежде всего экономических - реалий жизни. Чтобы убедиться в этом, достаточно внимательно прочитать Библию или другие сакральные тексты, в которых в значительной мере отразились особенности повседневной жизни создавших их народов.

Сложившиеся, укоренившиеся в общественном сознании стереотипы менталитета, мышления и чувствования существенно влияют на характер практического поведения многих поколений людей, выступая для них как непреложная, принудительная

данность. История полна примеров мощнейшего влияния ментальных стереотипов, способных даже (как показывает история еврейского народа) сохранять потенциальную социокультурную идентичность общества в условиях отсутствия реальной экономической, политической, территориальной интеграции его членов. Велико число примеров, показывающих сильнейшее воздействие духовного уклада на генезис и функционирование экономических отношений между людьми (показательно, в частности, влияние ислама на становление капиталистических отношений в мусульманских странах, о чем писали многие востоковеды). Таким образом, сегодня модель Маркса оказывается недостаточной для того, чтобы объяснить "без остатка" реальную человеческую историю во всей ее колоссальной сложности.

В самом деле, почему в Японии XVIII в. и в Японии XX в.
– при всем различии экономических условий жизни людей - воспроизводятся одни и те же или очень схожие друг с другом стереотипы

415

поведения, которые проявляются и в конкурентной борьбе, и в семейных отношениях, и в отношениях между начальником и подчиненным, и в способах отдыха и развлечения и т.д.? Откуда берутся многочисленные социокультурные сходства (в том числе и экономические), которые позволяют нам сводить людей, живших в разное время, по-разному зарабатывавших себе на жизнь, в единую типологическую группу, именуемую "японцы"? Почему отечественные историки, рассуждая о перспективах современной России, считают необходимым обращаться к эпохе Смутного времени, реформам Петра Великого, Александра II, Петра Столыпина? Руководит ли учеными лишь тщеславное стремление блеснуть эрудицией или же они всерьез надеются извлечь из прошлого России некоторые универсальные, повторяющиеся из эпохи к эпохе инварианты национального поведения, независящие от экономической конъюнктуры, от того, какое, если перефразировать Б. Пастернака, у нас экономическое "тысячелетие на дворе"?

Существование инвариантов образа жизни, за которыми стоят исторически укорененные, традиционные способы мышления и чувствования, - несомненный факт истории. Важно подчеркнуть, что такие социокультурные сходства характеризуют не только отдельную страну или народ, взятые на разных этапах своей истории. В действительности, самые существенные сходства менталитета, которые порождают сходные формы поведения в быту, политике, образовании, материальном производстве, могут быть обнаружены у народов разных стран.

При этом сходные по образу жизни страны совсем не обязательно объединены общностью национального происхождения, едиными этническими корнями - как это имеет место в случае с Египтом, Сирией, Ираком и другими странами, образующими единую арабскую цивилизацию, или же суверенными государствами Латинской Америки, несущими общие признаки испанского происхождения. Существенные сходства в образе жизни, не связанные непосредственно с экономикой, могут возникать между этнически разнородными странами, которые образуют тем не менее целостные в культурологическом плане регионы истории. Таков, к примеру, мусульманский Восток, населенный разными народами, находящимися на разных уровнях экономического развития, которых, однако, объединяет единая религия, общность исторических судеб, интенсивные культурные обмены и т.д. и т.п. Такова западноевропейская цивилизация, в которой несомненные различия между немцами, французами и англичанами теряются, отступают на второй план, когда мы сравниваем этих носителей европейской культуры с народами, принадлежащими иным регионам человеческой истории.

Интересна теория

известного английского историка А. Тойнби, который рассматривает человечество как совокупность отдельных

416

цивилизаций, которые объединяют страны и народы, связанные общей ментальностью, устойчивыми стереотипами мышления и чувствования. Важнейшую основу духовной консолидации цивилизаций Тойнби усматривает в характере религиозных верований, полагая, что каждая более или менее выделенная конфессия (католическая, протестантская, православная - разновидности христианства, ислам в различных его направлениях - иудаизм, буддизм, индуизм и т.д.) создает свой собственный уникальный образ жизни, легко отличимый от других.

Типологическая схема Тойнби подвергалась и подвергается серьезной критике со стороны многих историков и социологов. Ученые отмечают приблизительность ее фактической базы; не случайно Тойнби в разные периоды своего творчества существенно варьировал число выделяемых цивилизаций (от 21 до 8). Резкой критике подвергалась "излишняя религиозность" ученого, фактически допускающего прямую интервенцию в историю со стороны Божьей воли: цивилизации, по Тойнби, возникают как "ответ" людей (точнее, их творческого меньшинства) на разнообразные "вызовы", бросаемые внешними силами, за которыми в конечном счете стоит Божественное провидение. Не менее острой критике подвергалось стремление Тойнби "локализовать" цивилизации, замкнуть их в себе, подчеркнуть момент уникальности, обособленности друг от друга, из-за которой цивилизации развиваются и умирают, не оставляя прямых "душеприказчиков". Этот мотив весьма силен у Тойнби, хотя в отличие от своего предшественника О. Шпенглера, создавшего иной вариант теории "локальных цивилизаций", английский историк не отрицает существования общих межцивилизационных факторов развития, главнейшими из которых считает волю единого Бога и единообразие человеческой природы. Более того, Тойнби допускает возможность грядущего слияния цивилизаций, связывая ее с возможной интеграцией религий.

Конкретные ошибки, допускаемые Тойнби, не ставят под сомнение саму необходимость такого подхода, при котором выделяются особые пространственно-временные фрагменты человеческой истории - цивилизации, в которых страны и народы объединены на основе существенных общих черт культуры. Такая культурологическая типология вполне научна - в той мере, в какой она раскрывает реальные, а не измышленные сходства в образе жизни людей.

При этом она вполне совместима с учением Маркса об экономических формациях, дополняет и обогащает его, открывая те грани исторического процесса, которые остаются за пределами экономического взгляда на историю.

На этом мы завершаем социально-философское рассмотрение общества.

417

1 Важно лишь избегать вульгарного понимания функциональной полезности как исключительно практической пользы. Так, представляющиеся дисфункциональными символические (например, сохранение монархии в Англии) или ритуальные (например, преклонение колена и целование знамени) формы поведения в действительности обеспечивают социальную солидарность, сплоченность людей, позволяют, по словам крупного антрополога Б. Малиновского, "сохранить конформность поведения индивидов и стабильность группы".

2 Сорокин П. О так называемых факторах социальной эволюции // Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 522. Питирим Сорокин (18891968) - до сих пор является единственным русским исследователем, безоговорочно причисленным к классикам мировой социологии. Будучи профессором социологии Петроградского университета, Сорокин был выслан из Советской России в 1922 г. и эмигрировал в США, где стал деканом социологического факультета в престижнейшем Гарвардском университете (об успехе его педагогической деятельности свидетельствует уже тот факт, что в числе его слушателей и учеников были Т. Парсонс, Р. Мертон, У. Мур, Э. Шилз, М. Леви, Дж. Хоманс и другие видные представители американской социологии).