Философия
Шрифт:
109
т.е. в жизни самого общества. Так в размышлениях философа появляется совершенно новый мотив - социальное бытие человека как проблема качества общества и взаимоотношений самого человека с обществом.
Монтень прекрасно понимает, что процесс самосозидания человека, живущего в обществе, где царит "распущенность и безнаказанность", невозможен без нахождения меры между ним самим и тем, что должно организовывать его жизнь. В связи с этим мыслитель говорит о вреде, который приносит людям распространенное заблуждение ума, не способного себе "представить ничего более величественного, чем его король". Иначе говоря, не только человеку, но и обществу в целом нужна его соизмеримость с чем-то внешним для него самого. Лишь тот, пишет Монтень, "кто способен представить себе, как на картине, великий облик нашей матери-природы, во всем ее царственном
1 Монтень М. Опыты. Кн. I. С. 204.
Вполне объясним критицизм Монтеня, его стремление к конструктивному исправлению недостатков человека и общества своего времени. Интересно другое, а именно то, что идеалом человека, общества у него является величие, красота, совершенство, гармония, ясность "естественной, как на картине" природы. Монтень, являвшийся совершенно самостоятельным мыслителем, в поисках идеала совершенства непроизвольно оказался под значительным влиянием современного ему искусства, воспроизводящего естественность природы и человека в идеально прекрасных формах живописи и скульптуры. Пантеистическая установка сознания у гуманистов привела плеяду гениальных художников и скульпторов (Леонардо да Винчи, А.Дюрера, Альберти, Донателло и многих других) к совершенно логичному выводу о том, что природа есть само совершенство, которое " разлито" в ее формах. Поэтому искусство, "философски рассматри
110
вая качество форм природы" (Леонардо да Винчи), должно укрупнить, конденсировать, собрать в целое ее естественную красоту. Художникам-гуманистам это удалось настолько, что условно "естественная" художественно-эстетическая реальность природы в искусстве стала определенным "углом зрения", ракурсом видения самой "живой" природы и в определенной мере критерием "внешней" социальности самого человека. Проще говоря, благодаря открытию "прекрасной природы" в жанре пейзажа, совершенного человека в живописи и скульптуре, искусство в значительной мере становится "нормой" действительности, через которую она сама начинает восприниматься по сходству, смежности, контрасту. Но тогда оказывается, что весь процесс самосозидания человека есть возвращение к своей " природной естественности", замутненной длительными историческими наслоениями социальности, исказившими его "природное совершенство". Только следование принципу согласования, соизмерения существующей социальности с "гармоничным, совершенным строем природы" способно укрепить "естественность" человека в этом мире и дать культуре во всех сферах новое, неизвестное, точнее - утраченное ранее качество.
Если античность для Монтеня является школой мысли, то в представителях культуры Нового Света, "не испорченных европейской цивилизацией", он видит "естественную, природную одаренность, честность, отсутствие социальной зависимости, ясный ум". Поскольку они следуют, по мысли Монтеня, "собственной естественной природе, постольку - равны, свободны и счастливы". Чего больше в Монтене, отстаивающем идею возврата к "естественному, природному" человеку, - романтических упований или рационального обоснованного убеждения? С учетом постоянно присутствующего в его суждениях скепсиса, по видимому, - ни того, ни другого. Ориентируясь на идеал "естественности", Монтень выступает в несвойственной ему роли социального реформатора, пытающегося решить проблему взаимоотношений "человек общество, человек - человек". Тем более, что идея "естественности" никак не "стыкуется" с его же мыслью о том, что только развитое самосознание "переделывает по своему образу" внешность, дух, тело человека.
Монтень живет в ситуации "разлома", несхождения новых жестких социальных структур. С одной стороны - укрепляющаяся государственность и королевский абсолютизм. Возрожденческий индивидуализм - с другой. Поэтому для него идеал
111
"естественности" - желаемая картина-образ будущего и принцип, следование которому автоматически "снимет" все проблемы новых складывающихся взаимоотношений "человек - человек, общество - человек".
Интересно, что почти в это же время в Англии, где уже состоялась национальная государственность, установилась централизованная власть, Уильям Шекспир (1564-1616), крупнейший гуманист эпохи Позднего Возрождения, художественно осмысливает противоречивость, трагичность уже сложившихся отношений "человек-общество-государство".
В шекспировских трагедиях ("Король Лир", "Макбет" и др.), явно или нет, всегда присутствует природный космос, несущий совершенно противоположную, нежели у Монтеня, смысловую нагрузку. В этом космосе отражено смутное ощущение того, что над личной жизнью, сознанием "естественного" человека высится еще какой-то всеопределяющий мир, в рамках которого герои действуют. Этот мир надличной воли есть сфера общественно-государственных связей, подчиняющих без остатка "естественного" человека нормативам государства и делающих из него "государственного человека".
Разгадка шекспировских героев в том, что их жизнь протекает в двух планах: личном ("естественной индивидуальности") и общегосударственном (социально-гражданском). Однако герои не различают этих миров: субъективность их потрясает основы мира, даже если они действуют в кругу собственных "естественных" мотивов. В противоречивом единстве индивидуального и общегосударственного скрыто "ядро" трагедий Шекспира. Например, в "Отелло" личный мир героя окутан в покровы надчеловеческих космических сил. Совершившему преступление Отелло начинает казаться, что "сейчас луна и солнце затмятся совершенно, земля от ужаса затрясется". Этот образный ряд оттеняет то безликое, общественно-государственное, что вторгается в судьбу героя.
Отелло - гениально угаданный образ человека, пребывающего в непротиворечивом (вроде бы) единстве собственной естественности и социальности, "государственности, гражданства". Отелло - " естественный " человек (это усилено тем, что он - мавр), имеющий право любить, ненавидеть, быть не
112
жным, постоять за нанесенное личное оскорбление. Вместе с тем он наделен "набором" определенных прав, обязанностей. В душе его столкнулись нормы двух сфер жизни - и он погиб.
Сцена убийства Дездемоны - далеко не кульминация трагедии, как это иногда представляют в плохом театре. Трагедия - в сцене самоубийства. После выяснения того, что Дездемона невиновна, Отелло еще силен духом, чтобы жить, и требует от окружающих, чтобы ему не мешали свободно удалиться. Однако все рушится, когда Отелло слышит, что республика лишает его чести, что он пленник и лишен власти. Жить больше невозможно. Бесчестья от государства он перенести не смог. Умирает Отелло не как убийца жены (ведь он "из чести исходил"), но как человек, в защите своей личной чести потерявший честь гражданина. Пребывание в двух сферах этической жизни - источник и сила трагического в судьбе Отелло.
На закате Возрождения Шекспир показал существующий разлад между личной "естественной" и общественной жизнью. И вместе с тем показал, что разрубить внутреннюю связь между этими двумя сферами жизни одного и того же человека никому не дано - гибель неизбежна. Но как тогда жить? Человек оказывается персонажем в поисках автора.
Английский философ и моралист А.Шефтсбери (1671 - 1713) как-то заметил: всякий конфликт между двумя сферами жизни говорит либо о том, что общество несовершенно, либо несовершенстве человека в себе самом. Возрождение утвердилось в дуализме индивидуального и общественно-государственного, эмпирического и идеального, эмоционального и рационального. XVII век на основе их противопоставления и анализа пытается решить, что же является определяющим в человеке.
Европейская философия XVII-XVIII веков
Европейскую философию XVII века условно принято называть философией нового времени. Данный период отличается неравномерностью социального развития. Так, например, в Англии происходит буржуазная революция (1640-1688). Франция переживает период расцвета абсолютизма, а Италия вследствеие победы контрреформации оказывается надолго отброшенной с переднего края общественного развития. Общее движение от феодализма к капитализму носило противоречивый характер и часто принимало драматические формы. Расхождение между силой власти, права и денег приводит к тому, что сами жизненные условия для человека становятся случайными.