Финальная программа
Шрифт:
— Мы могли разбиться на такой скорости. Я собираюсь посадить машину. Нам придется найти автомобиль или что-то еще и продолжить путь по земле.
— Это глупо. Он займет по меньшей мере три дня,
— Ладно, — согласился он. — Но еще один шторм вроде этого — и мы пойдем пешком по необходимости.
Другого сильного шторма не встретилось, и вертолет действовал лучше, чем ожидал от него Джерри. Мисс Бруннер читала карту, а он следовал ее четким указаниям.
Внизу черными шрамами, извивавшимися между снегами, показались основные дороги. Большие скованные морозом реки и заснеженные
Постепенно становилось все сложнее определять, что располагалось под ними, но мисс Бруннер упорно продолжала рассматривать землю в ночной бинокль и давать указания. Хотя вертолет хорошо отапливался, они оба дрожали.
— Там, сзади, пара бутылок «скотча», — сказал Джерри. — Хорошо бы принять немного.
Она отыскала бутылку «белла», отвинтила пробку и подала бутылку ему. Он сделал несколько глотков и вернул ее мисс Бруннер; она сделала то же самое.
— Это меня взбодрило, — сказал он.
— Мы на подходе. Спускайтесь. Вон — саамская деревня, помеченная на карте, думаю, мы только что пролетели над ней. Станция не очень далеко.
Станция, по-видимому, была построена из покрытых ржавчияой стальных листов. Джерри заинтересовало, каким образом сюда доставляли материалы. Снег вокруг станции был расчищен, из металлической трубы шел черный дым.
В этих неясных сумерках Джерри посадил вертолет на снег и выключил двигатель. Открылась дверь, и на пороге появился человек с небольшой электрической лампой в руке. Это был не Фрэнк.
— Добрый вечер, — приветствовал Джерри на шведском. — Вы одни?
— Абсолютно. Вы, судя по акценту, — англичане. У вас вынужденная посадка?
— Нет. Я подозреваю, что здесь мой брат.
— Здесь был человек, до того, как я прибыл. Судя по приметам, он уехал в горы на снегоходе. Входите.
Он ввел их в каюту, закрыв за собой тройную дверь. В комнате, в которую они вошли, ярко горела печка. Двери вели в следующую комнату.
Слегка азиатским складом лица этот невысокий мужчина напоминал Джерри индейца-апача. Но он, вероятно, был саами. Одет он был в большое тяжелое пальто, закрывавшее его с головы до пят, из рыжевато-коричневых волчьих шкур. Он поставил лампу на рабочий стол и жестом руки указал на стулья с прямыми спинками.
— Садитесь. У меня на плите есть немного супа, — он прошел к кухонной плите, взял с нее средних размеров кастрюлю и поставил ее на стол со словами: — Меня зовут Марек — местный пастор у лапландцев. У меня была упряжка оленей, но росомахи задрали вчера одного, а возможности охранять другого у меня не было, ну, так я его и отпустил. Я жду, что кто-то из местных найдет его и придет искать меня. А пока мне здесь тепло, есть провизия. К счастью, мне доверен ключ от
— Мое имя — Корнелиус, — представился Джерри, — а это — мисс Бруннер.
— Имена не английские.
— Не английские, — улыбнулся Джерри. — Но ведь и Марек имя не шведское.
Мисс Бруннер выглядела раздраженной, ибо была не в состоянии понять разговор.
— Вы правы, не шведское. Вы знаете Швецию?
— Только до Умео. Я никогда не был так далеко на севере и вообще не видел зиму.
— Мы должны представляться странными тем, кто видит нас только летом, — Марек потянулся к шкафчику над плитой и вынул оттуда три чаши и каравай ржаного хлеба. — Мы — люди не летние; зима — наше обычное время года, хотя мы и ненавидим ее!
— Никогда бы не подумал! — Джерри повернулся к мисс Бруннер и передал ей основные детали своей беседы, пока Марек разливал суп.
— Спросите его, куда мог пойти Фрэнк, — посоветовала мисс Бруннер.
— Он — метеоролог? — спросил Марек, когда Джерри передал вопрос.
— Нет, хотя, полагаю, он приобрел определенные знания в этой области.
— Он мог пойти на Кортафьяллет — это одна из самых высоких гор в округе. На вершине есть еще одна станция.
— Не могу представить себе, чтобы он мог пойти туда; куда еще?
— Ну, если он не собирался предпринять попытку пройти через Кунгсладен в Норвегию — перевал проходит как раз в этих горах, — но не думаю. На выбранном им направлении нет ни одной деревни.
Джерри передал мисс Бруннер слова Марека.
— С чего бы это ему захотелось идти в Норвегию? — возразила она.
— А с чего он оказался здесь?
— Просто это далеко. Он, возможно, знал, что я охочусь за ним, хотя и полагал, что вы мертвы. Возможно, ему кто-нибудь сообщил совсем другое.
— Фрэнк не пошел бы в такое вот холодное место, если бы не имел серьезной причины.
— Не работал ли он над чем-нибудь, что потребовало его пребывания здесь?
— Я так не думаю. — Джерри опять повернулся к пастору.
— Как долго, вы говорите, этот человек был здесь?
— Неделю или около этого, судя по бедственному состоянию припасов.
— Думаю, он ничего после себя не оставил?
— Была бумага. Я использовал немного, чтобы разжечь плиту, а остальное должно быть в его ящике, — и пастор нагнулся под стол. — Вы собираетесь есть ваш суп?
— Да, спасибо.
Пока они усаживались есть, Джерри расправил четвертушки листа бумаги. На первом были какие-то геометрические фигуры.
— Фрэнк в плохом состоянии, — сказал Джерри, передавая листок мисс Бруннер.
— Листочек-то интересный, — мисс Бруннер указала на фигуры, снабженные письменами. — Он указывает на наше местонахождение и, мне кажется, на цель его похода. Только что все это значит?
Джерри исследовал остальные три листочка; на них были изображены несколько рисунков, смысла в которых он найти не мог, и невротические символы. Были там и другие рисунки, но он не мог похвастаться, что проник достаточно глубоко в их смысл. Зная Фрэнка, он от этих фигур чувствовал себя в большем неудобстве, чем обычно.