Финальный отсчет
Шрифт:
Я встала за его спиной, и моя тень легла на грязный пол черным вытянутым силуэтом. Сердце парня пропустило удар, и он замер, медленно поворачиваясь в мою сторону. Сначала по его прыщавому лицу скользнула ленивая улыбка, но я облизала красные от крови губы, и он помрачнел. Было забавно наблюдать, как в ужасе распахиваются глаза, в беззвучном крике открывается рот. Этому хватило времени на единственный короткий всхлип, прежде чем я схватила его за горло и утащила в тень. Он брыкался, пытаясь вырваться, но мои мышцы стали словно стальными. Его запястье хрустнуло под моими пальцами, как тонкая ветка. Я со звериным рычанием впилась в бледное горло, чувствуя, как на моем
Наконец мне удалось отстраниться, задыхаясь и из последних сил сглатывая тягучую жидкость. Я была сыта, точнее мой зверь, улегшийся на задворках сознания и урчащий от удовольствия. Оставалось только признать происходящее, которое ощетинилось, став совершенно неприступным.
Я закрыла глаза, пытаясь стереть из памяти события последних минут, часов. Кто управлял мной? Демон? Разве он заставил меня убить этих парней? Я прислушалась — девушка убежала, оставались только мертвецы. Самое страшное скрывалось в памяти — ни одна секунда не потерялась и не исказилась, служа ужасающим напоминанием, как мало осталось от прежней Милы.
Шатаясь, я поднялась на ноги, и, держась за стенку, вышла к слабому свету. Взгляд упал на мои руки, красные от крови и по щекам потекли слезы. Колени подогнулись, встречаясь с участком забетонированного пола, меня вырвало. Я одержимо пыталась избавиться от металлического привкуса во рту, сплевывая вновь и вновь, но он въелся в язык, раздражая вкусовые рецепторы.
Все было правдой, каждая деталь. Эти двое умерли по моей вине, и да, я пила их кровь, словно дорогое вино. Осознание произошедшего болезненно давило на разум, когда тот усиленно пытался придумать правдоподобную историю, но постоянно натыкался на опровержение. Мертвые парни не исчезали, а их остекленевшие глаза уставились в черный потолок, словно там они видели что-то прекрасное, гораздо интереснее земной жизни. Их кровь пропитала мою ночную рубашку, испачкала волосы и кожу. Их запах витал вокруг, став частью меня самой, обрекая всегда помнить своих жертв.
Я хотела вернуться домой, притвориться, что ничего не было. Темный секрет, погребенный в этом подвале. Но разве можно было что-то скрыть от родителей. Наверху меня ждал священник и отчитка, ему следовало понять, что его молитвы не работали. Моему зверю было плевать, его волновал только голод и единственный страх — погибнуть под солнечными лучами. Больше ничего. Все остальное должно было быть уничтожено. Даже сейчас я могла ощущать его, зияющую пустоту внутри, куда медленно утекала вся энергия. Однажды он вновь захочет крови и мне придется уступить.
Ночь
Время стало течь по-иному, мне не составляло труда сидеть в одном и том же положении, согнувшись пополам на холодном бетонном полу. Но это морозное дыхание не проникало под мою кожу, держась на расстоянии, я чувствовала себя живой и здоровой, свободной, словно убийства не были на моей совести.
Мне оставалось только выжидать —
Ночь встретила меня свежей прохладой. Ее тишина приятно грела сердце, наполняя его умиротворенностью. Мир вокруг замер, словно поставленный на паузу — ни разговоров, ни шума машин, только звенящая пустота. Я взглянула наверх, окно гостиной едва горело желтоватым, кто-то включил настольную лампу. Моя же комната хранила темноту. Пара шагов к подъездной двери, но что-то внутри шепнуло, что мне больше не нужны эти лестницы. Зверь внутри пошевелился, потянувшись. Я могла перемещаться так, как сама того хотела.
Поверхность дома оказалась шершавой, и все еще излучало тепло, скопившееся после солнечного дня. Это было сродни полету, когда ветер бьется со всех стороной, а вокруг только бесконечное черное небо. Я старалась не думать о происходящем, чувствуя себя супергероем. Тело было ловким и сильным, каждое движение давалось на автомате, меня буквально несло все выше и выше. Навстречу звездной глади.
Только в паре окон на моем пути горел свет, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не прилипнуть к стеклу, наблюдая за жизнью внутри этих крошечных коробок. Я снова и снова повторяла себе, что могу контролировать зверя, что нужно вернуться домой, что родители знают, как все исправить. Оставалось только поверить в эту ложь.
Мое окно до сих пор было открыто, комната пуста. Я тихо спрыгнула с подоконника, ощущая под ногами мягкий ворс. Пара шагов от окна и стены резко надвинулись, уменьшив и так небольшое пространство. Клаустрофобия, но было нечто страшнее замкнутых пространств — сюда мог проникнуть солнечный свет — хлынуть в окно, просочиться в щель под дверью. Подвал и то казался мне приятней, безопасней, свободней. Я не знала чего бояться — оказаться погребенной заживо или сгореть на солнце. Ужас дневного света загонял меня под землю, где со мной оставался страх замкнутых пространств — какая ирония.
Я не слышала голосов, родители спали, словно меня и вовсе не существовало. Они прогнали демона из своего дома, а теперь заснули, больше не боясь монстра с клыками. Эта мысль больно кольнула сердце. Невзрачной тенью я скользнула в коридор, издалека заметив отца, развалившегося в кресле в гостиной. Он выглядел утомленным, но даже в таком состоянии никогда не засыпал в своем костюме. Мама улеглась в спальне, прямо поверх одеяла. Я взглянула на часы — был уже третий час ночи.
02.34
Вещи вокруг казались чужими, даже те, что принадлежали только мне. Ненужный мусор, сваленный по углам. Я медленно двигалась из комнаты в комнату, не понимая, зачем пришла. За помощью? Родители были слепы, погруженные в свои религиозные бредни, не понимая, что мир гораздо шире, а зло не исходит от демонов. Оно живет в нас самих, порой проявляясь в наших слабостях и эгоистичных поступках. Отец никогда не знал правды. Никто не знал.
Я зашла комнату братишки, наблюдая, как он спит, забавно выпятив губы. Ему снились сладкие сны. Они так заботились о нем, а меня забыли за несколько часов, отказались от дочери, увидев в ней демона, отдали церкви для своих экспериментов. Мои руки сжались в кулаки, но я не могла понять причину своей злости. Откуда пришли эти мысли? Откуда эта волна жара, покалывающая кожу? Зверь, теперь он говорил от моего имени.