Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе

Драйзер Теодор

Симпсон постучал кончиками пальцев по широкому тонкогубому рту.

– Что они делали с полумиллионом долларов? – поинтересовался он.

– Ну, мальчики решили поиграть в серьезные игры, – добродушно сказал Батлер. – Думаю, они скупали акции трамвайных линий, не считая других вещей.

Он засунул большие пальцы в проймы жилета. Молинауэр и Симпсон обменялись натянутыми улыбками.

– Несомненно, – сказал Молинауэр.

Сенатор Симпсон промолчал, погрузившись в глубокое раздумье. Он тоже думал о том, как бесполезно обращаться к бизнесменам и политикам с подобным предложением, особенно в преддверии неизбежного кризиса. Он полагал, что если они втроем объединятся и пообещают Каупервуду свою защиту в обмен на уступку его активов в ценных бумагах трамвайных линий, это будет совсем другое дело. В таком случае будет очень просто замять историю с долгами

городского казначейства и даже напечатать больше денег для поддержки казны [28] . Но во-первых, было неизвестно, согласится ли Каупервуд уступить свои акции, а во-вторых, либо Батлер, либо Молинауэр должны были войти с ним в долю в такой сделке. Батлер явно приехал сюда для того, чтобы замолвить слово за Каупервуда. Симпсон и Молинауэр были негласными соперниками. Несмотря на их совместную политическую деятельность, она была направлена на достижение совершенно разных коммерческих целей. Симпсон и Молинауэр никогда не объединялись для конкретного финансового предприятия, точно так же как и Батлер с Молинауэром. Кроме того, по всей вероятности, Каупервуд не был глупцом. Он был не так виноват, как Стинер, ссудивший ему огромную сумму из городских денег. Сенатор размышлял, следует ли ему открыть коллегам свое хитроумное решение, но решил не делать этого. Молинауэр был слишком коварным человеком, чтобы доверить ему такое дело. Это была превосходная, но опасная возможность. Нет, лучше он все сделает самостоятельно. А пока что они должны потребовать от Стинера, чтобы он заставил Каупервуда вернуть пятьсот тысяч долларов, если ему это удастся. Если нет, то при необходимости Стинера можно принести в жертву ради партийных интересов. Акции Каупервуда, с учетом ценной информации о его состоянии, предоставляют хорошую возможность для работы его собственных брокеров на фондовой бирже. Они могут распространить слухи о бедственном положении Каупервуда, а затем выйти на него с предложением сбыть акции с рук, разумеется за бесценок. Да, в недобрый для себя час Каупервуд обратился к Батлеру!

28

По закону 1863 г. каждый национальный банк мог выпускать банкноты в пределах купленной им и внесенной в казначейство суммы облигаций государственных займов США. Два таких банка находились в Филадельфии.

– Ну что же, – сказал сенатор после долгого молчания. – Можно посочувствовать мистеру Каупервуду, попавшему в такое положение, и я определенно не виню его за покупку трамвайных линий, если у него была такая возможность. Но я на самом деле не вижу, что может быть сделано для него перед лицом кризиса. Не знаю насчет вас, джентльмены, но я вполне уверен, что не в состоянии таскать чужие каштаны из огня, даже если бы мне этого хотелось. Все зависит от того, считаем ли мы опасность для партии достаточно значительной, чтобы залезать в свои карманы и способствовать ему.

При упоминании реальных денег лицо Молинауэра вытянулось и приняло постное выражение.

– Я тоже не вижу, что мы могли бы сделать для мистера Каупервуда, – со вздохом сказал он.

– Ей-богу, мне кажется, что лучше будет забрать мои сто тысяч долларов, – с горьким юмором произнес Батлер. – Сделаю это завтра утром в первую очередь.

На этот раз ни Симпсон, ни Молинауэр не снизошли даже до слабой улыбки. Они лишь обменялись расчетливыми и суровыми взглядами.

– Но вернемся к вопросу о городской казне, – сказал сенатор Симпсон, когда обстановка немного успокоилась. – Нам нужно поразмыслить над этим. Если мистер Каупервуд разорится и казна потеряет столько денег, это поставит нас в затруднительное положение. Кстати, какими линиями он особенно интересовался? – добавил он, как будто эта мысль только сейчас пришла ему в голову.

– Точно не знаю, – ответил Батлер, который не собирался повторять то, что услышал от Оуэна во время поездки.

– Если мы не сможем заставить Стинера вернуть деньги до того, как этот Каупервуд обанкротится, то я не вижу, как мы можем избавиться от последующих неприятностей, – заявил Молинауэр. – Но если мы предпримем меры, которые будут выглядеть как требование возместить убытки городской казны, то Каупервуд, вероятно, прикроет свою лавочку. Так что здесь ничего не поделаешь. И будет не очень любезно по отношению к нашему другу Эдварду, если мы предпримем меры до того, как он уладит свои дела с Каупервудом.

– Определенно, – с чувством произнес сенатор Симпсон, проявив настоящую

политическую прозорливость.

– Не беспокойтесь, утром я получу эти сто тысяч долларов, – сказал Батлер.

– Если что-то предпринимать, то мы должны постараться замять дело с городской казной до проведения выборов, – сказал Симпсон. – Одни газеты будут помалкивать на этот счет, другие нет. Есть одна вещь, которую я могу предложить… – Тем временем он думал о ценных бумагах трамвайных линий, так благоразумно собранных Каупервудом. – Городского казначея нужно предупредить, чтобы он больше не выделял денег в подобных ситуациях. Он легко поддается на уговоры. Надеюсь, Генри, что вашего слова будет достаточно для предотвращения любой самодеятельности с его стороны.

– Да, я могу это сделать, – сурово отозвался Молинауэр.

– Пусть спящие псы дрыгают ногами и воображают, будто могут убежать, – загадочно высказался Батлер, думая, как ошибся Каупервуд, когда обратился за поддержкой к этим благородным защитникам общественных интересов.

Так рухнули надежды Каупервуда, что Батлер мог поддержать его со своими политическими союзниками в час его нужды.

После расставания с Батлером Каупервуд со своей обычной энергией отправился встречаться с другими людьми, которые могли посодействовать ему. Он передал миссис Стинер, что если от ее мужа придут какието известия, нужно немедленно сообщить ему. Потом он добился встречи с Уолтером Лейфом из «Дрексель и Кo», Эйвери Стоуном из «Джей Кук и Кo» и президентом Дэвисоном из Джирадского Национального банка. Ему хотелось понять, что они думают о текущей ситуации, и договориться с президентом Дэвисоном о залоге под свое недвижимое имущество и личную собственность.

– Не могу сказать, Фрэнк, – твердил Уолтер Лейф. – Я точно не знаю, как будут обстоять дела завтра к полудню. Мне приятно ваше доверие, и я рад, что вы приводите все свои дела в порядок. Это очень полезно. По возможности я постараюсь помочь вам, но если банк решит востребовать к погашению некоторые займы, то они будут отозваны, и точка. Я сделаю все возможное, чтобы у руководства сложилось благоприятное впечатление. Но если Чикаго сгорел дотла, то страховые компании, по крайней мере некоторые из них, канут в небытие, и тогда остается только держаться. Полагаю, вы уже востребовали все ваши долги?

– Не больше, чем это необходимо.

– Ну вот, и здесь будет точно так же.

Мужчины обменялись рукопожатием. Они нравились друг другу. Лейф принадлежал к городскому бомонду, был светским человеком с благородными манерами, но и обладал немалым здравомыслием и жизненным опытом.

– Вот что я скажу, Фрэнк, – добавил он на прощание, – я всегда считал, что вы слишком увлекаетесь акциями трамвайных линий. Это великое дело, если вы можете без помех заниматься им, но в крайних обстоятельствах, вроде нынешних, вы можете сильно пострадать. Вы очень быстро делали деньги на этом деле, как и на городских займах.

Он посмотрел в глаза своему старому другу, и оба улыбнулись.

Примерно то же самое произошло с Эйвери Стоуном, президентом Дэвисоном и другими. Все они уже знали о катастрофе до его прибытия. Они точно не знали, что принесет следующее утро, но перспективы выглядели безрадостно.

Каупервуд решил снова заехать к Батлеру, так как он был уверен, что переговоры с Симпсоном и Молинауэром уже завершились. Батлер, размышлявший над тем, что он должен сказать Каупервуду, встретил его довольно любезно.

– Итак, вы вернулись, – сказал он при появлении Каупервуда.

– Да, мистер Батлер.

– Что ж, я не уверен, что смог сделать что-то полезное для вас. Боюсь, скорее нет, – осторожно сказал Батлер. – Вы задали мне непростую задачку. Молинауэр вроде бы считает, что должен поддержать рынок, но только самостоятельно. Думаю, он это сделает. У Симпсона есть интересы, которые он должен защищать. Разумеется, я собираюсь покупать для себя.

Он немного помолчал.

– Пока что мне не удалось уговорить их, чтобы они устроили совещание с крупными банкирами, – настороженно продолжал он. – Они предпочитают выждать время и посмотреть, что произойдет утром. На вашем месте я не стал бы падать духом. Если дела обернутся совсем плохо, они могут изменить свое мнение. Мне пришлось рассказать им о Стинере. Это скверное дело, но они надеются, что вы выстоите и сможете все исправить. Я тоже надеюсь. Что касается моего займа… ладно, посмотрим, как пойдут дела завтра утром. Если это будет возможно, я оставлю деньги у вас. Мы еще обсудим это. Да, и на вашем месте я бы больше не пытался занимать деньги у Стинера. Положение и так достаточно тяжелое.