Финикс. Трасса смерти
Шрифт:
— А что вы надеваете? — Сенатор расплылся в улыбке, помогающей завоевывать голоса избирателей. — Плащ?
— Жаропрочный «Номекс» в несколько слоев, — ответил я. — Поэтому я не кончу свой путь похожим на этот бекон на вашей тарелке. — Мне не стоило распускаться перед гонкой. Я становлюсь раздражительным, рассеянным и невыносимым для окружающих. Моя бывшая жена Сьюзен называла это ПГН — предгоночное напряжение.
— Прошу вашего прощения на секундочку, — произнес Сэм, вставая, когда я отходил от стола. — Мне надо переговорить
Сэм шел рядом со мной по траве до тех пор, пока мы оказались вне пределов слышимости сенатора. Тут он положил руку мне на плечо и остановил меня.
— Что за чушь все эти дела с этим новым передком? — спросил он. — Похоже, ты смеешься надо мной. И я желаю, чтобы ты на эту тему не говорил ни с кем из тех типов из прессы! Подожди пару недель, а там неси все, что пожелаешь. А сейчас я хочу, чтобы ты держал язык за зубами. И ради Бога, не трогай аэродинамические трубы! Это не твоего ума дело!
— О, привет, Форрест! — Чистый, звонкий голос Мерри перекрыл шум вертолета. Она подъехала сзади Сэма, и он отступил в сторону. На ней было мягкое белое облегающее платье и белые туфли с каблучками. И она накрасилась ярко-красной губной помадой. При темный волосах, бледной коже и глазах чересчур больших для ее хрупкого лица, она выглядела сегодня красивой и утомленной.
— Привет! — сказала она, протягивая руку, а другой держа мини-компьютер. — Вы, должно быть, Сэм Нотон. Алистер все время рассказывал о вас. Если б я знала, что вы будете здесь, я бы приготовила торт.
— Рад познакомиться, миссис…
— Бенкинс. Мерри Бенкинс. Может, вы не помните, я жена Алистера. Точнее, бывшая. Вы меня понимаете. Тоже рада познакомиться.
— Взаимно, — сказал Сэм с холодным лицом. — Не ожидал увидеть вас здесь.
— Алистер достал мне постоянный пропуск, так что мне удается посмотреть большинство европейских гонок, — сказала она. — Вы готовы видеть, как Форрест восхитит мир? — Затем она обернулась ко мне и выпалила, не переводя дыхания: — А где Сьюзен? Я думала, что сейчас она увивается вокруг тебя, Форрест!
— Мы многого ожидаем от наших новых двигателей от «Ходзуки», — сказал Нотон, пытаясь переменить тему разговора и вести его в официальном тоне.
— Ах да, двигатели, — сказала она, пренебрежительно махнув рукой. — Японские двигатели. Так знайте, что любое улучшение рабочих параметров происходит только благодаря аэродинамике.
— Мерри, если ваше «аэро» может дать нам хотя бы половину от восьмидесяти лошадиных сил, которые преподнесли нам работники «Ходзуки», то тогда можно будет о многом поговорить. У меня всегда находилось время для вашей компании. И даже когда-то я был заинтересован в ее покупке. Как вы ее называете, «Софт эйр»? Почему бы вам не присоединиться к нам и не наблюдать за гонками из офиса «Эмрон»?
— Спасибо, Сэм, — сказала она, натянуто кивнув. — Боюсь, у меня уже есть замечательное место, чтобы наблюдать за гонкой. И еще
Я нагнулся и поцеловал в щеку. Она взглянула на меня, глаза ее горели, губы были плотно сжаты.
— Ого, а это и вправду так сексуально, Форрест! Не знаю, кто оставил на тебе эту помаду, но ты обязан когда-нибудь дать и мне шанс. Вам не противно, когда целуют такую развалину, как я? — обратилась она к Нотону. Уже отъезжая, она повернулась к нам: — Не волнуйся, умная твоя голова, Эверс! Я все устрою, как надо. Приятно было встретиться лицом к лицу, мистер Нотон!
— У нее все в порядке? — спросил Нотон, глядя, как она катит по траве между вагончиками команд «Джордан» и «Минарди» по направлению к ангарам.
— Бывает, она забывает про литий, — сказал я. — И она считает, что Алистера убили. — При этих словах Сэм сморщился.
— Где же Сьюзен? Мне надо с ней увидеться. Надо убедиться, что мы говорим прессе одно и то же.
— Раскрой глаза, Сэм, и увидишь ее на гонке.
Сьюзен, как я рад был видеть ее, уже приехала. Она ожидала меня в домике на колесах. Вскочила из-за стола, стоявшего напротив холодильника, на ней были просторные шелковые шорты и короткая блузка с открытым воротом. Она обвила меня руками, чтобы поцеловать, и остановилась.
— Если собираешься пользоваться губной помадой, Эверс, так и скажи!
— Это Вирджиния оставила, — оправдался я. — По-моему, она это сделала неумышленно.
— А я хотела было поцеловать тебя от Сью Второй. Но я лучше подожду, когда ты смоешь с лица эти дорожные отметки. Говоришь, Вирджиния? — спросила она, отступая на шаг. — С чего это ты расцеловался с неудавшейся поп-звездой? Боже! Терпеть не могу целовать следы чьих-то губ.
— Таков мой контракт, — улыбаясь, объяснил я, радуясь, что вижу Сьюзен.
— Привет, Форрест! — Это появился Рассел. Я был так поглощен Сьюзен, что и не заметил его, сидящего на диване с расстроенным видом. — Давайте, парни, вперед! А я просто посижу и поболею на ковре.
— Мне жаль, что ты против поцелуев. Мы просто разминались, — сказала Сьюзен.
— Да не в вас дело! Я просто ужасно себя чувствую.
— Не переживай, — успокоил я. — Это горячка Сильверстоуна. Каждый британец заболевает ею перед своей первой «Гран-при» в Британии.
— Все это здорово, Форрест, но мне кажется, что я всерьез болен.
— Это потому, что в твоих венах бурлит полгаллона адреналина. Это похоже на страх, но сразу почувствуешь себя лучше, когда выйдешь на трассу. Только пройди вовремя один поворот. Тебя ищет Нотон, — сообщил я Сьюзен. — Говорит, что хочет поговорить с тобой.
— Знаю. У него есть список первоочередных дел. Подписать контракт, подписать контракт, подписать контракт. А потом пункт «Как избавиться от Эверса?».