Финист. Старая сказка на новый лад

Katsurini Катерина

– Я схожу за Дашей, а то она пропала.

И выскользнул из кухни.

У Даши в комнате был погром.

Вечная проблема всех женщин: что надеть. Увидел довольно скромное платье, максимально закрытое. Протянул ей. Она согласилась, молча надела. Бросил взгляд на волосы - не мешало бы собрать их. Предложил свои услуги. Потом мы добрались до кухни.

И пошёл перекрёстный допрос с пристрастием. Вот чудные люди, по идее нужно вначале выяснить

кто встречается с дочерью, пока отношения не переросли в серьёзные. А тести благословили нас, мы поженились и тут уже допрос. А потом им ещё захотелось познакомиться с моими родичами. Мне вот только этого не хватало.

А потом мы вышли в тамбур. А я хотел так к ней прижаться и никогда больше не отпускать. Поцелуй нежный. А моя девочка стиснула меня в обьятиях и стала дарить мне жаркие, страстные поцелуи. Я прижал её к ящику, который стоял в тамбуре, потом посадил её на крышку ящика.

Раздалось покашливание сзади.

– Молодежь, весь стыд потеряли!
– из соседней квартиры высунулась бабулька.

Загородил собой любимую, тут же покрасневшую.

– Здравствуйте! Я теперь ваш сосед, - повернулся к любимой.
– Буду вечером.

И вышел, а потом сиганул домой.

Даша

– Это на что он намекал?
– спросила баба Маша, когда Лёша ушёл.

– Вы о чём?

– Про соседа.

– Ну, это муж мой, - потупила я глазки.

У бабульки рот открылся и так и застыл.

– И когда успели уже?

– Ну, я пойду, до свидания, Марь Ванна!
– и я проскользнула домой, пока не начались распросы.

В дверь позвонили. Я не пошла открывать, открыла мама, потом позвала меня.

– Кто?

– Соседка.

Она стояла уже у себя в квартире.

– Пойдём, деточка, поговорить надобно.

Я вошла в своих же тапочках. Меня пригласили за стол, с печеньем и сушками.

– Тут такое дело, - начала издалека бабулька.
– У меня нет детей, да и единственные родственники живут за границей.

Я кивнула. Уж всем известно про эту одинокую старушку, а сколько народа к ней ходило, чтоб она отписала им квартиру. Да всё без толку, на словах она заключала с ними договор, а потом только вовремя не заплатил ежемесячный сбор, который она требовала, и всё: договор летел в пропасть. Некоторые пытались через суд отсудить да всё без толку. А потом находился новый желающий. И так в цикле. А мы с Надюшкой не отказывали ей, помогали по-соседски, даже мысли не допуская о её наследстве. Единственное, что я просила бабу Машу, так это нитки мулине. В своё время она даже учила меня вышивать. Правда мне

было некогда, но я доделала все начатые вышивки и на этом с увлечением завершила. А вот нитки мне приглянулись.

Баба Маша достала корзинку с нитками и протянула мне.

– В общем, я умираю, деточка. Вот тебе то, что обещала.

Я поблагодарила.

– А может ещё что желаете?

– Я хочу, чтоб вы меня кремировали. А прах развеяли по ветру.

Я округлила глаза.

– Баб Маш, а вы какой веры?

Улыбка грустная.

– Нашей, родной.

Я улыбнулась.

– Скажите, а почему у вас с суженым не сложилось?

– Дак не встретила его?

А я прошла к её серванту, достала чёрно-белую фотографию, что стояла там в рамочке с кучей народа: детьми, взрослыми, стариками, и ткнула в лицо парнишки.

– А это кто?

– Сосед, погиб он.

Мотаю головой.

– Нет, не погиб. Живой ещё, ждёт свою суженую, чтоб уйти вместе с ней.

– Где?

Смотрю на этого мальчика и вижу дедка, замученного, скрюченного, стоящего на нашей остановке.

– Пойдёмте, проведу.

Вот иногда у меня находит, просто ведаю что-то и всё. Так и на этот раз. Знала, что именно он - её суженый, а потом и видение старичка пришло и где он.

Соседка довольно шустро собралась, повязала на голову белоснежную косынку и косу долу опустила. Классная у неё коса: белая уже, но толстая и длинная - она так и не обрезала её.

Потом я заскочила домой, поставила корзинку да переобулась, а бабулька о чём-то с мамой болтала.

Потом мы вышли из подъезда, я вела её под руку. Мы дошли до остановки, где привалившись к спинке сидел дедок. Подвела бабульку. Она смотрела во все глаза и слёзы текли по её щекам.

– Митька, ты что ли?!

Дедок поднял уставшие выцветшие глаза, моргнул пару раз, потом протёр глаза, засветившиеся узнаванием и радостью.

– Маруся!
– и губы у него дрожат.

Я отвернулась. У самой слёзы наворачивались.

Потом они прошли к соседке в квартиру. Она вызвала скорую. Я не отходила далеко. А потом скорая приехала, а старушка открыла им дверь, пригласила чаю выпить. А после к нам заявились медработники, сказав, что померли дед с бабкой. И что просили оба, чтоб мы их кремировали, как договаривались. выдали нам справку о смерти и ещё какие-то бумаги.