Финляндия в эпицентре шторма. Секретная Папка С-32 маршала К. Г. Э. Маннергейма. Годы 1932-1940
Шрифт:
Во второй раз Маннергейм предложил использовать доказательную силу документов на мирной встрече в Париже в 1947 году. Тогдашний президент Паасикиви посчитал в тот момент необязательным воспользоваться этим предложением и передать эти документы руководителю финской мирной делегации М. Пеккала. Маннергейм был чрезвычайно огорчен этим решением Паасикиви [1] .
Сразу же после этого Маннергейм принял решение – возможно, именно по вышеуказанной причине – все равно начать писать свои мемуары. В них он, наконец, мог сам рассказать о тех секретных отношениях, которые повлияли на проведение Финляндией своей военно-политической линии в 1939–1944 годах. Но Маннергейм также понимал, что по политическим причинам он не может рассказать народу Финляндии и всему миру о содержании секретных документов, хранившихся в папке
1
Юхо Паасикиви (1870–1956), премьер-министр 1944–1946 гг., президент 1946 г., переизбран в 1950 г., желал достичь взаимопонимания с Советским Союзом.
Зимним вечером 23 января 1950 года маршал Маннергейм – Верховный Главнокомандующий силами обороны Финляндии во время войны и президент, проведший страну по пути от войны к миру – передал три запечатанные пачки документов своему преемнику, президенту Ю. К. Паасикиви, в его квартире на Екудден в Хельсинки. На следующий день он возвращается самолетом в Стокгольм, а оттуда, поездом, – в Валь Монте, Швейцария, чтобы продолжить там свой отдых.
Почему старый и больной маршал решился предпринять эту напряженную и очень короткую по времени поездку на свою родину?
Причиной его продолжающегося почти неделю визита (17–24 января 1950 года), как считалось, было желание отдать свой голос на проходивших президентских выборах. Маннергейм, конечно же, выполнил этот свой гражданский долг, но он также, кроме всего прочего, ввел в заблуждение любопытных редакторов газет…
Ведь самой важной причиной визита на родину было совсем другое!
Рукопись с мемуарами, над которыми Маннергейм со своими помощниками работал в течение продолжительного времени в Швейцарии, была к тому времени почти готова. Доведённый до предела своего терпения Маннергейм был вынужден обсуждать мемуары со своими самыми близкими друзьями (Г. А. Грипенберг, С. Энкель, Ю. К. Паасикиви, Е. Хорнборг). Эти друзья Маннергейма, имевшие продолжительный политико-дипломатический и юридический опыт, считали политическую разоблачительную силу мемуаров настолько взрывоопасной, что не советовали их публиковать, потому что, с учетом тогдашней политической ситуации в мире, это могло привести к развязыванию и эскалации холодной войны. Финляндия времен правления президента Паасикиви и министра иностранных дел Энкелля [2] могла оказаться в особо сложных отношениях не только с западными державами, но и прежде всего, с агрессивным, мощным и все еще желающим экспансии Советским Союзом, уже контролировавшим большую часть Европы.
2
Карл Энкелль (1876–1959), промышленник, дипломат, Министр иностранных дел 1944–1950 гг.; участвовал в процессе перемирия и заключения мира с Советским Союзом.
В последствии Маннергейм убрал из своих рукописей самые важные и одновременно с этим самые разоблачающие данные, содержавшиеся в секретных документах, которыми он располагал. Это было очень тяжелым решением для Маннергейма. В своем письме от 18 февраля 1949 года раздосадованный Маннергейм полемизирует с Грипенбергом:
«Я с большой осторожностью размышлял над высказанными Тобой мыслями по поводу возможной публикации мемуаров… Высказанная Тобой точка зрения и Твои комментарии вызвали беспокойство даже у меня, так как я, если так можно выразиться, столкнулся лицом к лицу со своими воспоминаниями о тех многочисленных преступлениях, в которых повинен наш могущественный сосед на Востоке… Все это – история, и без прояснения исторических предпосылок, многие решения и действия так и останутся сокрытыми и по этой причине не только могут быть неверно истолкованы, но НЕИЗБЕЖНО БУДУТ истолкованы неверно!
…Писать мемуары, не затрагивая враждебных действий, заставивших нас принимать многие решения, раз и навсегда означает сознательно фальсифицировать историю…
Что касается публикации англоязычной работы, я собираюсь все организовать так, как Ты считаешь это нужным. Но если я не укажу причины, приведшие к принятию решений, а только упомяну об их последствиях,
Тем не менее, маршалу Маннергейму было предназначено найти другое решение. Он решил передать оригинальные документы, содержащиеся в его секретной папке С-32, президенту Паасикиви, так как он сам – «связанный политическими аспектами» – не мог использовать содержащиеся в папке данные при написании своих мемуаров.
Теперь, когда он выполнил свой последний долг перед Отечеством, передав президенту секретные документы с несфальсифицированными историческими фактами, Маннергейм надеялся, что, когда придет время, эти документы, по инициативе президента Паасикиви или его последователя будут предоставлены в распоряжение историков. Таким образом, документы смогли бы рассказать о мотивах и причинах как его собственных, так и финского политического руководства в цеклом, решений, принятых в то время, когда наша маленькая страна оказалась в вихре событий, развязанных сверхдержавами. Одновременно с этим, они могли бы раскрыть важную информацию в отношении других, настоящих инициаторов Второй мировой войны.
Как мы уже констатировали ранее, перед мирной конференцией в Париже 1947 года Маннергейм просил, чтобы Паасикиви через секретариат финских представителей предоставил документы из секретной папки маршала С-32 представителям Советского Союза и Англии. Но Паасикиви этого не сделал. Боязнь была слишком большой. Поэтому Маннергейм не совсем верил в то, что у Паасикиви найдётся достаточно воли и мужества для того, чтобы сегодня (в 1950 году), или позднее, правильно использовать те секретные документы, которые в конце концов были ему переданы.
По этой причине Маннергейм принял своего рода меры «подстраховки» и пригласил для практической помощи и приведения документации в порядок своего доверенного агента (ВТ), который с 1932 года выполнял поручения маршала в качестве курьера, радиооператора, разведчика и доверенного лица. Таким образом ВТ, уже по роду своей деятельности, был хорошо осведомлен и ориентировался в содержании документов из папки С-32.
Также и сам президент Паасикиви, начиная с 30-х гг., знал о существовании агента. Именно Паасикиви, будучи премьер-министром, вместе с тогдашним министром юстиции Урхо Кекконеном [3] , запретили агенту, угрожая ему последствиями за «немолчание», свидетельствовать в пользу обвиняемых на проходившем в Финляндии процессе. (После этого события Маннергейм, по своей инициативе, впервые позволил агенту копировать из папки документы, которые тот считал важными для освещения событий 1945–1946 годов).
3
Урхо Кадева Кекконен (1900–1986), юрист и политик, премьер-министр 1950-56 гг., президент 1956-81 гг.
Сразу же по возвращении из Швейцарии, Маннергейм и ВТ начали сортировку оригинальных документов из папки С-32, а также других, хранившихся в доме маршала документов. Они прилежно и усердно работали до позднего вечера, а часто даже по ночам. Все документы сортировались в хронологической последовательности и собирались в три пачки, которые затем опечатывались: Пачка 1: Документы 1930–1940 гг; Пачка 2: Документы 1941–1946 гг.; Пачка 3: Документы 1947–1949 гг.
При сортировке часть документов, как не имевших значения (?), была сожжена в камине. Другую часть, адъютант майор Линдеман доставил позднее в Госархив Финляндии. Ещё одну часть маршал, возможно, забрал с собой в Швейцарию.
Маннергейм очень метко, согласно ВТ, комментирует ситуацию с обработкой ценных документов:
«Среди этих документов нет таковых о моей военной деятельности и написаных об этом мемуаров, которые я передаю в распоряжение других. Но эти документы о закулисной политике я не могу передать моим генералам, дабы они не использовали их неправильно.»