Финт хвостом
Шрифт:
Но лучше всего было то, что Мэриголд вернулась.
Теперь ему не нужна была черная маленькая коробка. Мэриголд появлялась всегда, когда он смотрел особенным образом, уголком глаза. Поначалу она ходила там же, где Бутс и котята, которые уже совсем выросли и научились подниматься по лестнице, взбираясь на каждую ступеньку, как будто это была гора. Когда Бутс или ее котята ходили по комнатам, Мэриголд была с ними – большая кошка, сделанная из золотистого света, идущая вместе с котятами из плоти и крови. А потом Мэриголд начала появляться сама по себе,
– У меня появилась отдушина, Тимми, – сказала ему Мэриголд. – Теперь я выбралась наружу. Теперь я могу приходить к тебе всегда, когда ты захочешь, а так я живу в том безопасном месте в глубине. Ты сломал коробку, и у меня появилась отдушина.
– Даже не верится, что за такой краткий срок произошло такое заметное улучшение, – сказала Джейн по телефону. – Это невероятно.
Мэриголд прижала уши и задрала хвост.
Тимми начал ходить в школу. Специальную школу, где в классе всего лишь шесть учеников, и он был единственным, кто умел читать. Иногда Мэриголд тоже приходила в школу. Но это происходило не часто, и чтобы увидеть ее, Тимми приходилось ждать, когда он вернется к Джейн. Школа была не хорошей и не плохой. Тимми было все равно.
– Он по-прежнему очень замкнутый, – сказала Джейн в телефонную трубку, – и Марти Ламберт опасается делать прогнозы. Но я настроена оптимистично.
С ее голосом было что-то не так.
– Джейн тоже нужна отдушина, – сказала Мэриголд Тимми.
– У нее нет тебя, – ответил Тимми. – И я тебя ей не отдам. Мэриголд, можно мне тоже пойти с тобой в то безопасное место, куда ты уходишь?
В ответ Мэриголд лишь улыбнулась и исчезла. Тимми это не понравилось. Он ненавидел, когда она так исчезала. Он долго сидел неподвижно; плохие мысли пытались проникнуть в его сознание, пока рядом не было Мэриголд. А потом она возвращалась и ходила кругами с задранным хвостом как ни в чем не бывало.
Снег уже почти растаял, когда Джейн сказала Тимми, что им нужно поехать в суд, чтобы рассказать историю Тимми одному хорошему человеку – судье, который хочет помочь Джейн оставить Тимми у себя насовсем. Мать и отец Тимми тоже там будут, сказала Джейн, но они не смогут прикоснуться к Тимми и даже с ним заговорить. Так что ему не надо бояться.
– Мать и отец уже здесь, – сказала Мэриголд, вышагивая вокруг Джейн. – Только Джейн этого не знает. Они прячутся с той стороны деревьев, и они заберут тебя, как только этого захочет отец.
Тимми расплакался.
– Малыш, не надо. Не плачь. – Джейн попыталась обнять Тимми. Он оттолкнул ее. Что она знает о том, что сказала ему Мэриголд?! О том, на что способен его отец?! И вообще обо всем?!
Тимми выбежал из дома и спрятался под крыльцом кухни. Мэриголд тоже пришла туда. Они сели рядышком в темноте.
– Плохие мысли опять идут, – прошептал Тимми.
– Я знаю, – ответила Мэриголд.
– Я…
– Тебе больно, –
– Тебе тоже нужна отдушина, – сказала Мэриголд. – Как тогда, когда ты сломал мою коробку и выпустил меня. Помнишь, как это было хорошо?
– Но я сломал твою коробку, потому что плохие мысли меня заставили, – ответил ей Тимми.
– Но после того, как ты это сделал, плохие мысли ушли, – не сдавалась Мэриголд. – И помнишь, как это было хорошо?
Тимми помнил. И Мэриголд тоже. Когда говорила Мэриголд о чем-то таком, это были не просто слова.
– Тебе нужна отдушина, – повторила Мэриголд.
– …в интересах ребенка, – сказал судья. За эти два дня он сказал еще много других длинных и непонятных слов. Тимми перестал слушать. Это были всего лишь слова, и тем более он устал. Мать и отец сидели в другом конце комнаты на жестких коричневых стульях и пытались ему улыбнуться. Он на них не смотрел. Он вообще ни на кого не смотрел. Мэриголд отказалась прийти в суд, и Тимми это обидело и взбесило. Как она могла не прийти?! Ведь она должна быть рядом, когда она ему так нужна.
– …нет никаких убедительных доказательств того, что родители обращались с ребенком жестоко, и если вы, миссис Коллинз, обещаете пройти курс психиатрической помощи, и если вы можете обеспечить Тимоти условия, чтобы он ходил в школу, я не вижу причины, чтобы лишить вас родительских прав…
– Нет! – закричала Джейн. – Вы не можете!
Она вскочила со стула. Тимми хотел, чтобы она села. Она выглядела так глупо в своем длинном платье, что висело на ней, как на вешалке, и в очках, сползших на нос.
– …также нет убедительных доказательств, что ребенок нуждается в посторонней опеке, мисс Фаркхар…
– Нет… – сказала Джейн упавшим голосом. Тимми видел, как она сжала руки, так что кожа стала совсем белой. Как лапки у Бутс. Он отвернулся.
– Неужели вы не понимаете, ваша честь? Тимми никогда не знал любви. Сейчас любовь для него означает боль. Но он не трудный ребенок, и со временем…
– Я огласил решение, – перебил ее судья. – У вас есть три дня, чтобы вернуть Тимми родителям, мисс Фаркхар. Дело закрыто.
Джейн сжала плечо Тимми. Ему это не понравилось. Ему не нравилось, как мать с отцом на него смотрят. Ему хотелось вернуться домой, к Мэриголд.
Этой ночью он взял ее с собой в библиотеку, где они устроились за диваном. Теперь Мэриголд позволяла ему брать себя на руки. Это было странное ощущение – нести такую тяжелую кошку, целиком сделанную из света. И еще она бледно светилась в темноте. В библиотеке было холодно – на ночь Джейн выключила обогреватель, – и пахло там, как не пахло больше нигде. Тимми нравился этот запах.