Финт
Шрифт:
– Симплисити была замужем. Но Симплисити мертва. Теперь у меня есть Серендипити – а она совершенно другой человек, и я намерен ей помогать. Но и я тоже стал другим человеком, и, прежде чем мы поженимся, мне нужно найти работу, причем хорошую, – а тошерство пусть остается чем-то вроде хобби. Но я понятия не имею, как искать подходящее дело.
Юноша умолк: улыбка Анджелы говорила красноречивее всяких слов, но истолковать ее Финту пока не удавалось.
– Ну что ж, – промолвила хозяйка дома, – если можно верить слухам и пересудам, я очень сильно подозреваю, юный Финт, что в вашей жизни скоро снова объявится
На следующий день карета прибыла точно в срок, и с Серендипити на борту. По дороге Соломон, в таких вопросах, похоже, весьма искушенный, объяснял:
– Это, безусловно, частная аудиенция. Но заруби себе на носу: Ее Величество тут главная. Не заговаривай первым, жди, пока к тебе обратятся. Не вздумай перебивать и – я подчеркиваю, Финт! – не фамильярничай. Ты понял?
Часть этих поучений прозвучала, когда они уже шли по дворцу: некая часть сознания Финта непроизвольно отмечала, что в такой насыщенной целями среде он в жизни не бывал. Даже особняк Анджелы бледнел и мерк в сравнении со здешней роскошью. Комнат-то сколько! – и что за искусительная панорама для бывшего змееныша… даже думать забудь, внушал себе Финт. Да настолько вместительного мешка не найдется, чтобы унести все эти огроменные картины или роскошные кресла.
И вдруг, глядь! – еще одна комната, а в ней – королева и принц Альберт, а лакеев-то повсюду сколько, отметил про себя Финт, – ишь, застыли недвижно, как замирает умелый вор, потому что малейшее движение так легко отследить.
Финт в жизни не слышал слова «фантасмагория», но кабы знал, непременно употребил бы его, когда Соломон, во всем своем великолепии, склонился перед королевой так низко, что волосы его почти коснулись пола. Раздался легкий щелчок, повисла мертвая тишина, Соломон лихорадочно грозил пальцем Финту, но тот был вымуштрован на совесть: он шагнул вперед, сконфуженно улыбнулся королеве, обхватил Соломона за плечи, уперся коленом ему в спину – и резким усилием распрямил его. К вящему своему ужасу, Финт услышал свой же собственный бодрый голос:
– Извините, Ваш-Величество, он когда наклоняется, так его судорогой скручивает, но ничего страшного, я его мигом привел в порядок.
«Что за блестящая молодая леди, – думал про себя Финт, – и благородная такая, но это уж само собой». Она ничуть не изменилась в лице, а вот принц Альберт глядел на Финта так, словно обнаружил у себя в пижаме треску. Финт отступил на шаг, предоставив Соломону приходить в себя, и притворился невидимым; но в этот момент королева оживилась и радушно промолвила:
– Мистер Коган, я счастлива наконец-то познакомиться с вами; я о вас так много наслышана. Вам уже не больно? – добавила она куда менее королевственным тоном.
Соломон сглотнул.
– Ничего ровным счетом не пострадало, кроме моего самоуважения, Ваше Величество, и позвольте заметить, часть историй, что про меня рассказывают, – чистой воды вымысел.
– Я слыхал презанятный анекдот из уст короля Швеции, – заметил принц Альберт.
Соломон покраснел под бородой – от взгляда Финта это не укрылось – и вынужден был признать:
– Если это про скаковую
– Тем не менее я почитаю знакомство с вами за великую честь, – промолвил принц. Он протянул Соломону руку; Финт бдительно проследил за рукопожатием – и распознал тайный знак масонов.
Королева, не сводя глаз с мужа, промолвила:
– Что ж, дорогой, какой приятный сюрприз для вас. – Фраза прозвучала вполне безобидно, но с небольшим нажимом в конце, давая понять всем присутствующим: эта тема закрыта. Королева обернулась к Финту: – А вы, должно быть, мистер Финт? Вы превосходно справляетесь с отъявленными преступниками, надо отметить. Весь Лондон говорит о Суини Тодде. Что за ужасный день выпал вам на долю!
Финт сознавал: отрицать сей факт не место и не время, хотя день-то выдался скорее ошеломительный, нежели ужасный. Так что он отделался фразой:
– Ну как, Ваш-Величество, вот стоит он, вот стою я, и вот она бритва; вот так все и вышло. По правде сказать, мне беднягу жаль.
– Мне рассказывали, – кивнула королева. – Это неприятная мысль, но она делает вам честь.
Я так понимаю, юная леди рядом с вами – ваша невеста, не так ли? Подойдите сюда, мисс Серендипити.
Серендипити выступила вперед, и Финту вдруг померещилось, что он вовсе не здесь, а смотрит на происходящее в комнате как бы со стороны, видит, как неуловимо меняются выражения лиц, – но вот он снова вернулся к реальности, все было мило и весело, и внесли чай, и возникло твердое ощущение, что все в порядке.
Кто посмел бы лгать королеве? – думал Финт. Что она знает и чего не знает? А если на то пошло, многое ли известно принцу Альберту? В конце концов, он ведь родом из одного из германских государств? Но не стоит возвращаться к политике; Финт решительно выбросил из головы эту мысль, и время потекло вспять, а Серендипити присела в реверансе – реверанс удался куда лучше, чем Соломону – поклон, – и в комнате ощутимо посветлело.
– Когда вы рассчитываете сыграть свадьбу, дорогая моя?
Серендипити зарумянилась.
– Финт говорит, ему сперва нужно найти хорошую работу, Ваше Величество, так что мы пока не знаем.
– Ах вот как, – обронила королева. – А чем вы занимаетесь, мистер Финт, когда не ратоборствуете с беззаконием?
Финт не ответил – он не вполне понял, что такое «ратоборствовать», но Соломон тут же пришел ему на помощь:
– Он содействует бесперебойной работе канализационной системы, Ваше Величество.
Принц Альберт закатил глаза.
– Ох уж эти трубы, они и здесь-то, во дворце, то и дело выходят из строя.
Финт открыл было рот, но королева, стремясь увести разговор подальше от канализации, промолвила:
– Что ж, сэр, я желаю вам удачи на любом поприще, которое вы в итоге выберете. А теперь… – она покосилась на лакея, – мы считаем, что ваша храбрость должна быть вознаграждена по достоинству, потому, будьте добры, подойдите сюда и встаньте на одно колено. Вот здесь есть подушечка; и пожалуй, вам стоит снять шляпу. – Лакей подал Ее Величеству меч – весь такой блестящий. Королева взяла его в руки. – Какое полное имя вы предпочтете, мистер Финт? Меня уведомили, что вы хотели бы раз и навсегда избавиться от «Пипки».