Firefly. Машина иллюзий

Лавгроув Джеймс

По какой-то причине тряпки на крюке не оказалось.

– Ты ее ищешь, тыковка? – спросил Кейли отец, протягивая ей кусок ткани.

– Спасибо, папа. – Кейли взяла тряпку и принялась стирать с себя смазку.

– Если немного запачкалась,

не страшно. Посмотри на меня. – Ее отец выставил вперед ладони и растопырил пальцы. Руки были грязные, особенно под ногтями и на сгибах пальцев, с многочисленными мозолями и шрамами, со следами ожогов от коротких замыканий, с рубцами, которые оставили соскользнувшие гаечные ключи и ударивший мимо цели молоток. У одного из больших пальцев не хватало кончика: во время ремонта катера на воздушной подушке «Отри-Маккри 8» повело силовую стойку, и крышка смотрового порта в моторном отсеке прищемила отцу руку. Кейли, которой тогда было три года, услышала, как он кричит от боли, хотя отец находился в мастерской, а Кейли в доме. Кроме того, это был первый и последний раз, когда отец Кейли выругался при ней.

– Вот это, – сказал Алоизий Фрай, – руки механика, символ нашей профессии. Ими нужно гордиться. Покажи мне свои руки, Кейли.

Кейли выполнила его просьбу.

– Ага, – сказал он и, схватив ее за руки, несколько раз перевернул – ладони вверх, ладони вниз. – Да, почти. Еще несколько лет, и они станут такими же красивыми, как и мои.

– Алоизий, – с укоризной сказала мать Кейли. – Почему тебе нравится,

что наша дочь себя калечит? Посмотри на нее – на ее волосы, на ее улыбку. Она – красавица, а ты хочешь, чтобы ее руки стали грубыми, как у рабочего?

– Мама… – запротестовала Кейли.

– Нет, – отрезала Джемайма Фрай, и ее глаза сурово блеснули. – Девочка, ты должна думать о своих перспективах, о замужестве. Пусть твой папаша радуется тому, какой он чумазый и изувеченный. Он и его дружки, с которыми он сидит в баре «Ля Ру», любят хвастаться своей стойкостью и закаленностью, сравнивать свои порезы и синяки. «Вот это меня бык лягнул». «Вот это я плуг точил». «Да ладно, ерунда. Вот, взгляни: я вчера присвистнул вслед старухе Билли-Джека Трэвиса, и он меня вырубил». Ты – не такая, как они. Ты должна быть элегантной и женственной.

– Мама, я знаю, как быть элегантной и женственной. Видела бы ты меня на той шикарной пирушке на Персефоне. Я надела чудесное розовое платье и была там королевой бала. Мужики вокруг меня так и вились и постоянно приглашали танцевать.

Ее отец ласково посмотрел на нее, словно говоря: «Молодчина!».

– Но ведь в том-то и дело, Кейли, – холодно возразила ее мать. – Ты могла бы выйти замуж за любого. Но ты не молодеешь, и твоя юная свежесть потускнеет, если ты так и будешь носить комбинезон и заниматься грязной, опасной работой.

Конец ознакомительного фрагмента.