Фирма приключений. Научно-фантастический роман

Багряк Павел

— Ну да? — не поверил Шмерль.

— Чистая правда, как говорит наш комиссар полиции. Могу дать адрес аптекаря. Он разорился, потому что с той поры только тем и занимается, что сливает микстуры и пробует их на своей лысине, поскольку его сынишке не удалось вспомнить состав случайной смеси.

— Не понимаю только, какое отношение твоя история имеет к тому, что рассказал Гард, — сказал Честер, постепенно оживая и отходя от своих невеселых дум.

— Какое все это имеет значение? — заметил Рольф Бейли. — Важно то, что такие случаи бывают. И даже нередко. Что, к слову сказать, наша цивилизация без полупроводников? А между прочим, лет семьдесят назад, когда

в научных журналах было посвободнее с местом, экспериментаторы часто описывали всякие побочные обстоятельства и казусы, связанные с их опытами. Так вот, перечитывая старые электротехнические журналы, мы находим в них описания полупроводниковых эффектов, которых в ту пору никто не умел воспроизвести, Поэтому их и заносили в разряд казусов, спихивая все на погрешность аппаратуры, несовершенство методики и тому подобное. Что-что, а списывать непонятное мы умеем!

— Увы, нераскрытое преступление, — огорченно произнес Гард, — на погрешность аппаратуры или на нечто таинственное не спишешь!

— Ах, мне бы ваши заботы, господин учитель! — воскликнул Карел Кахиня. — Подумаешь, убийство в «закрытой комнате»! У вас у всех просто ни на грош фантазии… Честер, хочешь сюжет для детективного рассказа?

— Хочу.

— Увольте меня, друзья, — сказал Гард. — Фантастика не по моей части.

— Но я все-таки не понимаю, — сказал Шмерль, — как можно убить в запертой комнате, а потом выйти оттуда, ее не открывая. Для меня это необъяснимо.

— Пустяки! — Кахиня небрежно махнул рукой. — Куда угодно можно войти и откуда угодно выйти, были бы кларки!

— Но позволь, — удивился Шмерль. — Кларки, конечно, сила, но даже стокларковой бумажкой нельзя снаружи отпереть внутренний засов!

— Кларки все могут, — чеканя каждое слово, невозмутимо повторил Кахиня при всеобщем смехе.

— Нет, я имею в виду физически…

— А я — нравственно. Клод, подтверди!

Серпино, смеясь, неопределенно качнул головой.

— Боюсь, что Шмерль все же прав, — сказал он затем. — Никакие кларки не помогут нашему другу Гарду решить эту маленькую проблему, представленную нашему вниманию.

— Чепуха, — сказал Карел Кахиня. — Будь у Гарда миллион, он тиснул бы объявление в «Вечернем звоне», и таинственный преступник сам прибежал бы к нему с протянутой лапой.

Серпино сдержанно улыбался.

— Я поступлю проще. Сто кларков тому, кто сейчас разгадает загадку нашего друга, пока мы приканчиваем эту бутылку!

Бейли молча протянул руку.

— Вот видите, — сказал Серпино, — и миллиона не нужно.

— А я что говорил? — торжествующе воскликнул Кахиня. — Кларки все могут!

— Боже мой, — терзаясь догадкой, простонал Шмерль. — Если Рольф знает, как было дело, то он…

— Он и есть преступник! — весело закончил Карел. — Гард, где твои наручники? Честер, где твое стило?

Бейли красноречиво пошевелил пальцами:

— Долго я буду ждать?

— Вначале было слово, — напомнил Клод Серпино. — Так сказано в Библии.

— И посему, — воскликнул Кахиня, — колись!

— Мальчики, — ласково произнес Бейли. — Не надо было спать на школьных уроках физики, и кларки были бы ваши… Магнит! Точнее говоря, электромагнит, и металлическая щеколда идет за ним, как собачка за хозяином. Так долго ли я буду ждать? — закончил он преувеличенно противным голосом.

Серпино вопросительно посмотрел на Гарда.

— Увы, Клод, идея, кажется, не лишена практического основания, — подтвердил Гард. — Полагаю, следует выплатить Рольфу гонорар, чтобы он выставил нам… — Гард повернулся к Кахине: — Какой сейчас самый

лучший коньяк?

— Полиция всегда так, — притворно вздохнул Карел, — из всего извлекает выгоду… А лучший в мире коньяк тот, который пил Черчилль: армянский!

3. МАГНИТ

Утром следующего дня, явившись в управление, Гард первым делом вызвал к себе Таратуру. Официальное расследование убийства антиквара Мишеля Пикколи, как понимал Гард, вскоре придется прекратить или, точнее, приостановить «за нерозыском преступника»; две недели даются на этот розыск, а они пролетают, словно реактивные истребители, оставляя после себя неясный гул досужих разговоров. Однако фокус с магнитом тянул к себе Гарда, как… магнит! — здесь следует, очевидно, извиниться перед читателем за сравнение, — и комиссар, как истинный детектив, то есть детектив не по должности, а по призванию, уже теперь понимал, как бы ни складывалась по этому делу «бухгалтерия», в какой бы архив ни засовывали его официальные предписания, он, Гард, все равно будет копать до конца, — если угодно, любительски, то есть не за кларки и страх, а за совесть.

Магнит, насколько позволяли судить Гарду его весьма скромные познания в физике, был все же возможен в качестве отмычки. При этом он понимал, что если эта мысль лишь окольным путем дошла до комиссара полиции, то додуматься "до того же самого мог лишь необычный преступник. Правда, Гарду еще предстояло выяснить, насколько реалистично предположение Рольфа Бейли, которое хорошо высказать в веселом застолье, но трудно осуществить перед лицом, как сказал бы профессиональный докладчик, окованной железом двери.

— Вы меня звали, господин комиссар? — нарушил Таратура мысли Гарда.

— Да, садитесь. Вот ведь какая петрушка, — сказал комиссар. — Есть предположение, что щеколда на дверях была задвинута убийцей с помощью сильного магнита…

— Ловко! — сразу принял идею инспектор. — Того гляди, комиссар, они скоро вооружатся радиолокаторами и лазерными пистолетами! Эн-тэ-эр, черт бы ее побрал, извините за выражение!

— Я прошу вас, инспектор, произвести следственный эксперимент, — продолжал Гард, выслушав сентенцию Таратуры. — Для этого надо добыть сильный магнит и повторить операцию со щеколдами. Посоветуйтесь с нашими техническими экспертами, они подскажут, куда обратиться за магнитом.

— Проще всего одолжить в Институте перспективных проблем, — сказал Таратура.

Гард задумался. Конечно, в этом институте такой магнит найдется наверняка, но уж слишком часто за последнее время это заведение, возглавляемое старым знакомым комиссара генералом Дороном, оказывалось каким-то образом связано с теми, против кого Гарду приходилось вести борьбу. «Будь подальше от тех, — говорил незабвенный Альфред-дав-Купер, — кто сам не стремится с тобой к сближению!»

— Нет, инспектор, обойдемся без ИПП.

— Вас понял. Разрешите идти?

— Минуту, — сказал Гард, затем снял телефонную трубку и набрал номер: — Отдел физической экспертизы? Комиссар Гард. Кроуля, пожалуйста. Кроуль? Приветствую вас, дружище. Дайте добрый совет: можно ли определить, оказывалось ли на кусок железа воздействие с помощью сильного магнита? Металлическая щеколда на двери… Да, совершенно верно: дверная задвижка. Так, благодарю вас, Кроуль. Доставим часа через полтора. Привет!

Гард опустил трубку на рычаг.

— Так будет лучше, инспектор. Берите дежурного слесаря, поезжайте и аккуратно, в резиновых перчатках, снимите обе щеколды. Отдадим Кроулю на экспертизу. Ясно?