Физика (Рассказы)
Шрифт:
Очень мило. Левка развеселился. Ритка тоже. Действительно, никакого смысла рассказывать ей, что пять лет назад он ездил в областную клинику и там порезал свои глаза. Теперь видит все. И днем, и ночью.
– Что это у вас?
– спросил Лев, трогая прутик. Льдинку с вросшей в нее кленовой лозой.
– Волк убежал, - сказал мальчик Дима.
– А рыбка с хвоста упала, - добавила Лизка.
– И мы ее спасли, - подхватил и закончил парнишка, - чтобы лиса не съела.
– Молодцы, - Деревня погладила
– Пойдем, пожалуй.
– А это уже обращаясь к Левке: - Завтра утром улетаем. Пора. В Москве-то бываешь?
– У тебя хороший мальчик, - невпопад сказал он.
– Хочешь махнуться?
– Нет, - без улыбки ответил Лева.
– И это правильно! Нельзя поддаваться на провокации... На.
– С невинной улыбкой Деревня вытащила из внутреннего кармана куртки белый прямоугольник.
– Там рабочий и сотовый. Звони. Буду рада, у меня еще и старший есть. Валентин.
– Счастливо!
– Лева нелепо махнул вслед. Красные лампы вспыхивали над тросиком, а зеленые под ним. Получалась волна. Горочки над головой.
– Что это?
– спросила Лизка и взяла визитку из Левиной руки.
– Такая маленькая открыточка? Она всех поздравляет, эта тетя?
Мимо просвистела пара. Он и она. Одного роста. Держась за руки. Буква М.
– Маргарита Анатольевна Рогожинская.
– Дочка разобрала три длинных слова. Не без труда.
– Но-та-ри-ус... Нотариус, папа. Это надо обязательно отнести маме. Эта тетенька рекламный агент?
"Надо же, запомнила вчерашний разговор про доверенность на девятину".
– Да, да. Обязательно, - ответил Левка.
– Конечно, надо отнести маме. И открыточку, и рыбку-ледянку.
– Рыбку-ледянку забрал мальчик, - сказала Лизка.
– Жалко?
– Нет, - глядя куда-то в сторону, прошептал ребенок.
– Он хороший.
Потом посмотрела снизу вверх и спросила:
– А кататься еще будем?
– Будем! Конечно, будем!
Лева снова подхватил дочку, и они долго кружились на сизом льду. Нарезали круги, восьмерки, кренделя и ни разу не упали. А потом их окликнула дежурная. Баба в тулупе, с шарфом на голове:
– Мужчина с девочкой, вы уже перебрали полчаса!
И Лев расстроился. Опоздали в универмаг. Барбей не будет, будет великое огорчение. Лизка никогда ничего не забывает.
"Может быть, кока-кола есть в буфете проката?
– мелькнула слабая надежда.
– Хоть какая-то компенсация..."
– Малыш, - начал Лева, когда снова, рука в руке, они возвращались по снегу.
– Кажется, мы опоздали в универмаг...
Лизка остановилась. Ладошка выскользнула. Две огромные капли набухли и скатились по щекам. Худший из вариантов.
– А мы шоколадку купим, - быстро пообещал Лева.
– Аленку. Хочешь?
– Нет, - всхлипнула Лизка и зарыдала в голос.
–
Вот почему убежала рука. Дочка искала, что-то отчаянно перебирала в карманчике комбинезона. Но из него выпадали только катышки снега.
– Может быть, в другом?
– Нет, нет, - был безутешен ребенок, - я уже смотрела. До того.
Лева глянул назад. Волны сугробов. До самого льда, и за ним, и вокруг. Белые-белые, как пропавшая бумажка.
– Знаешь что, малыш...
– начал он.
– Знаю, - не дала закончить Лизка, - знаю. Мы ничего не скажем маме. И она не расстроится. Правда?
– Правда, - сказал Лев и вытер платком детские щеки. И поцеловал холодный нос. Пуговку и розы.
А потом они переоделись и пошли домой. И у входа в парк нашли рыбку-ледянку. Она была воткнута в самую вершину снежной кучи. И в ее глазках отражались все огоньки этого вечера. Разноцветные и живые.
– Можно ее взять?
– спросила Лизка.
– Конечно, можно, - ответил Лева. Легко дотянулся, достал прутик и отдал дочке. Лизка высоко подняла его над головой. И показала прокопченному шашлычнику. А тот ничего не понял.
Зато все поняли небесные тела. Молчаливые наблюдатели. Узенький месяц и крошечная звездочка. Снова взлетевшая к зениту. Блестевшая над верхним тоненьким рогом. Вот какое чудо.
"Большой и маленькая".
ДВИЖЕНИЕ
– Васильев... Лев Петрович.
Леву представили последним. Чистая случайность. Так вошли в кабинет генерального. Так разобрались, построились. Пятеро - палочкой, а Лева точкой восклицательного знака.
"Здравия желаем, господин новый коммерческий директор".
– Начальник техотдела, - махнул ладонью генеральный.
А новый коммерческий свою протянул. Лева пожал. Влажная и липкая. У прежнего была точно такая же. Неплохо приставало.
– Месяц как в этом качестве, - закончил представление генеральный. На оптимистической ноте. Отрекомендовал Леву и закруглил официальную часть.
– Все свободны, а в шесть часов прошу снова ко мне, но уже по-домашнему.
Двадцать второе января. День рождения Евгения Александровича Лапина. Генерального директора. Национальный праздник. Как Лева мог забыть?
– Ты не закрутишься?
– переспросила Светка.
– Не забудешь? Не просидишь там опять до ночи?
– Нет, ни в коем случае, - ответил Лева и уехал.
А в приемной - цветы и шарики. Как всегда.
– Ну, Васильев, в роль-то вошел? Теперь обязаловка: как пацан, не улизнешь с мероприятия, будешь кланяться по полной программе.
Кабинет Гусева напротив Левиного. Полкоридора по пути.
– Буду за тобой тянуться, Леша, как за более опытным товарищем. Ты мне только знаки подавай, чтобы не оплошал.