Физрук-10: назад в СССР
Шрифт:
В кромешной темноте вдруг появился луч света. Это вернулся Жук с фонариком в руке. Он полоснул лучом по тщедушной фигуре одного из моих пленителей, тот пискнул по-комариному и бросился в темноту.
— Поставь фонарь у дальней стены, рефлектором вверх, — скомандовал инсектоморф. — А воду неси сюда.
Луч фонаря взмыл вертикально, снизился почти до самого пола и замер. Я лишь мельком увидел грузную фигуру того, кто принес фонарик. Светлее не стало, но я успел разглядеть сводчатый потолок, с которого свисали похожие на клыки белые сосульки. Все ясно, я в карстовой пещере. А сосульки — это сталактиты. Теперь понятно, почему здесь так темно и тихо.
Приподнявшись на локте, я отвинтил колпачок и приложился к горлышку. Вода на вкус отдавала железом, но была прохладной и чистой. Утолив жажду, я почувствовал, как прибывают силы. Однако враг не должен знать этого. Поэтому, отложив флягу, я снова растянулся на удивительно ровном полу подземной полости. Оса все это время молчал, но в полумраке я уже различал его силуэт. Казалось, рядом со мною и впрямь присело гигантское насекомое.
— Что вам от меня надо? — спросил я.
— Только одно — не вмешивайтесь.
— Во что?
— В нашу деятельность.
— В чем она заключается?
— Зачем вам знать это?
— Затем, что я не принимаю никаких решений, не обладая полнотой информации.
— В обычной ситуации это весьма разумный подход, но не в вашем положении.
— Почему это — не в моем положении?
— Потому, что если вы все узнаете, вам придется остаться с этим знанием здесь.
— И тем не менее, расскажите.
— Ну что ж, вы сами сделали свой выбор.
— Бросьте! Вы же интеллигентный человек, зачем вам брать грех на душу?
— А я и не стану, — ответил Оса. — И никто из нас не станет. Мы просто оставим вас на съедение червям.
— Ладно. Считайте, что убедили. Тогда выкладывайте все начистоту. Корм для червей вряд ли сумеет проболтаться.
— Ну что, последнее желание приговоренного — закон.
— Что ты перед ним распинаешься, Оса?! — принялся зудеть из темного угла Комар. — Червям давно не перепадало свежего мяса… Шмальни его из своей пукалки и все де…
Он осекся. Мои глаза уже настолько привыкли к царившему полумраку, что за секунду до этого я успел заметить, как инсектоморф вскинул руку с ПЭМом, раздался тихий гул. послышался тихий шлепок и Оса прохрипел:
— Жук, вытащи этого ушлепка отсюда, чтобы не лез в чужие разговоры и сам там побудь. Если вдруг заявится Светлячок — дай знать. Не нужно, чтобы он увидел нашего гостя.
Судя по топоту и последующему шороху, Жук подхватил тушку парализованного электромагнитным импульсом Комара и выволок его в другой грот. Я чувствовал, как постепенно наливаются силой мои мышцы, но по-прежнему лежал навзничь с самым беспомощным видом, помня, что тот, кто сидит на корточках возле меня, видит в темноте. Пусть до последнего мгновения Оса считает, что у него все под контролем и, главное, жужжит подольше, пока я не буду готов для броска.
— Нас называют больными уродами, — принялся жужжать он. — Одни в глаза, другие за глаза. Как будто мы виноваты, что родились такими. Существуют общества слепых, глухонемых, калеки получают от государства пособия. Мы же приравнены к тем бедолагам, которые страдают кожными заболеваниями и вызывают у большинства граждан лишь отвращение. Ну что ж, мы не собираемся доказывать, что достойны внимания. Не все из нас обладают достаточно развитым интеллектом, но всех объединяет неприязнь к вам, обыкновенным людям. Понятно, что мы не можем вам противостоять. Вас — миллиарды, а нас — жалкая горстка, но это — пока.
— Будете ждать, пока наплодится несколько миллиардов таких же моральных уродов?
— Нет. Зачем. Нам помогут наши духовные наследники, те, кто воспринял наши идеи.
— Хотите из пацанов сделать таких же моральных уродов, как и вы?
— Ну вам ли не знать, Александр Сергеевич, какие они у нас замечательные! Умные, талантливые… Талантливые — это не то слово!.. Пройдет каких-то десять лет и они станут полноправными гражданами вашего общества и тайными послами — нашего. Среди них будут философы, писатели, педагоги. Пройдет еще лет десять и наши идеи уже глубоко укоренятся в массовом сознании. И тогда мы выйдем из тени. И будем приняты уже не как несчастные изгои, а без малого — как боги! Из бедных уродцев мы превратимся в высшую расу, которая будет править этой планетой.
— Красиво, — охотно согласился я, потому что был уже полностью готов к схватке. — Только знаете, гражданин Оса или как вас там, что губит всех кинозлодеев?
— Не понимаю…
— Они слишком много болтают!
Не вставая, я провел подсечку и инсектоморф потерял равновесие, но ПЭМ все еще был у него в руке, стоит ему нажать на гашетку и меня в лучшем случае разобьет временный паралич. А потом он переведет регулятор на полную мощность и изжарит мне мозги. Ведь несмотря на весь тот бред, который он тут нес, я для него опасный свидетель. И инсектоморф прекрасно это понимал, поэтому оказал мне яростное сопротивление. Скользкий оказался, словно он не оса, а уж. Пришлось хорошенько дать ему по уродливому рылу.
Оса застонал, выпустив из пальцев ручную пушку Гаусса. Подхватив ее, я бросился к фонарику. Схватил, посветил на рукоять. Убедился, что регулятор установлен на минимальную мощность, подошел к инскетоморфу и с удовольствием его обездвижил. А потом кинулся к выходу из пещеры. В луче фонарика, который я направил вперед, возникла громоздкая туша Жука. Увидев только что беспомощного пленника, он невнятно замычал, размахивая ручищами.
— Веди меня к выходу! — приказал я.
Тот закивал и принялся тыкать ручищей куда-то вперед. Самое странное, что Жук действительно был похож на жука. Те же изуродованные пальцы, поросшие черным жестким ворсом, вытянутые вперед челюсти, напоминавшие жвала и фасеточные наросты вокруг глаз. Тоже — инсектоморф, только невероятно толстый. Я показал ему коротким черным стволом ПЭМа, дескать ступай вперед. Он кивнул головой, похожей на жбан, и потопал в темное жерло штрека, соединяющего карстовые пустоты.
Прежде, чем войти в него, вслед за Жуком, я едва не споткнулся о распростертое на полу тельце. Посветил фонариком. Так вот ты какой, Комарик. Такой же уродец, как и прочие. И откуда они только взялись в нашем маленьком тихом Литейске? Понятно, почему «тонкие» прячутся в подземелье. С такими рожами на улицах им лучше не появляться. Интересно, а как с ними связан Граф? Ведь, наверняка, связан. Уж больно то, что тут вещал этот Оса, похоже на речи этого лжеклассика. С некоторыми отличиями.
Жук топал впереди, а я — сзади, подсвечивая ему покатую спину. Я стал замечать, что к эху наших шагов добавляются еще какие-то звуки. Больше похожие на отдаленный гул пчелиного роя. А к звукам — и запах. Точнее — поначалу — запашок. Что-то отчетливо впереди. Я подумал, что это мой жирный проводник портит воздух, но с каждым пройденным метром вонь усиливалась. Мне уже стало трудно дышать. Я сдернул с шеи шарф и обмотал им лицо. Чуть-чуть полегчало.