Физрук-6: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович

— Странно, — проговорила Вилена, — мне кажется или у тебя в салоне действительно мамиными духами пахнет?

— Вас, женщин, не проведешь, — хмыкнул я.

— Нет, правда! — изумилась она. — Ты и в самом деле познакомился с моей мамой?

— Ее зовут Аглая Мефодьевна, и она очень на тебя похожа, вернее — ты на нее.

— Чудеса какие… — пробормотала Вилена. — И как это получилось?

— Да вот, вчера созвонились, и сегодня договорились встретиться, — не стал я врать.

— Ты шутишь!

—

Если бы… — улыбнулся я.

— Это на нее очень похоже, — кивнула девушка. — В школьные годы мама занималась в драмкружке… Видимо — не наигралась… И о чем был разговор, если не секрет?

— Не хотел тебе рассказывать, — сказал я, — но эти проклятые духи хуже шила, которого в мешке не утаишь… В общем, уговаривала оставить тебя в покое…

— Ах вот как!.. И чем мотивировала?

— Тем, что тебя ждет впереди счастливая столичная жизнь счастливой супруги начинающего дипломата…

— Если бы ты знал, как она надоела мне с этим Эриком…

— Эриком?

— Ну да… Эрик Двигубский — сынок папиного школьного товарища… Терпеть его не могу… Весь такой лощеный, прилизанный, а по сути — сволочь, каких поискать.

— Ого! — усмехнулся я. — Похоже, ты его хорошо знаешь…

— Ну еще бы!.. Можно сказать, росли вместе… Родители нас с двенадцатилетнего возраста на пару в «Орленок» отправляли.

— То есть, вас, как в аристократических семействах обручили еще во младенчестве.

— Угадал. Сколько себя помню, наши родители, как встретятся, так давай будущую свадьбу обсуждать… Они же не видели тех синяков, которые у меня на руках оставались от его щипков… Вернее — видели, но думали, что это я стукнулась.

— А сейчас?..

— Что — сейчас?

— Не щипает?

— Нет, сейчас у него другая метода ухаживания. Сальные шуточки, похотливые взгляды… Хорошо, что мы теперь редко видимся… К счастью, времена «Орленка» давно миновали.

— К счастью — для него, — проговорил я, — а то я бы этого Эрика так ущипнул.

— Хорошо, что у меня теперь есть защитник…

— Кстати, защитник проголодался, — сказал я. — Заедем в ресторан?

— Да, ты же обещал меня сводить.

— Я помню.

И повел машину к своему излюбленному злачному заведению, в котором был только вчера. В «Космосе» меня уже встречали как родного. Метрдотель предложил, по привычке, отдельный кабинет, но Вилена будто бы капризно надула губки и сказала, что ей хочется остаться среди людей. Я тоже не возражал. Обедать с нею было куда веселее, чем с Кешей, хотя может быть менее информативно. Пили мы, разумеется, не коньяк, а легкое вино и много танцевали, и медляки и быстряки.

О происках Аглаи Мефодьевны мы больше не говорили. Я не хотел ёрничать, все-таки это ее мать, а ничего доброго сказать не мог. Вилена тоже рассказывала больше о своей работе, чем о семье. И я — о

том же. Обычное дело, когда разговаривают малознакомые люди. Как ни смешно, но мы и виделись-то всего несколько раз. И то два раза — в больнице. И чего, спрашивается, ее мамаша всполошилась? Ведь в ЗАГС-то мы пока не собираемся. Видать, она всех кавалеров заранее отгоняет от дочери. Принимает превентивные меры, чудачка. Кончится это тем, что дочка поставит маман перед фактом.

Устав от плясок, насытившись и слегка опьянев, мы с Виленой стали собираться. Официант принял по счету и на чай. Гардеробщик помог нам одеться. Мы вышли на сырой ветер, который дул с реки. Я понял, что легкое вино похлеще коньяка, если выпить достаточно много. Нет, и речи не могло быть о том, чтобы садиться за руль. Зеркала заднего вида и «дворники» я снял еще по прибытию к ресторану, а сейчас лишь проверил, хорошо ли заперты дверцы и багажник. И мы подошли к дежурившему такси. Водила был только рад. Я назвал было адрес дома, где жили Воротниковы, но спутница моя воспротивилась и назвала мой. Ну что ж, ладно!

Такси остановилось возле ворот, я сунул шоферу деньги по счетчику и открыл калитку. Артемий Сидорыч носу из будки своей не показал, видать, уснул. Ну так он сторож двора, а не моей нравственности.

Вилена вошла в мою квартиру не как гостья. Ну да, она же ведь здесь не только бывала, но даже уже хозяйничала. Ну вот и пусть сейчас хозяйничает, а я — в душ. Я разделся, бросил где попало венгерский костюм и ушел в ванную. Водичка освежила меня, я прикрылся полотенцем, вышел в коридор и прислушался.

В кухне шумела вода. Ага, посуду моет. Ну, успею добежать до большой комнаты, взять какую-нибудь одежонку. Я на цыпочках бросился к шкафу, выхватил старые треники и домашнюю футболку. Облачился и потопал на кухню. Вилена и впрямь мыла посуду, которая накопилась у меня со вчерашнего дня. Увидев меня, улыбнулась. Убрала тыльной стороной ладони, выбившуюся из прически прядку, показала на чайник, над которым поднимался пар.

— Попей чайку, — сказала она. — А я бы тоже душ принять не отказалась бы. Только мне переодеться не во что.

— Могу предложить свою рубашку и такие же треники.

— Давай!

— Возьми в шкафу.

— Хорошо.

Вилена вытерла кухонным полотенцем последнюю тарелку и ушла. Я налил себя чаю, чтобы окончательно прочистить мозги. Я слышал, как плещется в ванной вода и старался не думать о том, что девушка, которую неделю назад я и отыскать-то не надеялся, сейчас стоит обнаженная, под струями из душевой лейки. Воображение мое, против воли, рисовало самые соблазнительные картинки. А если учесть, что я уже довольно давно вынужденно соблюдал воздержание, то организм мой не мог не реагировать на эти мысленные сценки.