Физрук-8: назад в СССР
Шрифт:
— Осторожнее! — сказал он. — Постарайся не прикасаться к кончику щупа, он не изолирован.
Присмотревшись, я увидел, что кончик действительно поблескивает, как металлическая игла.
— Это и есть наша «домра»?!
— Нет. Это по твоей терминологии «песчанка». Заряжается по принципу термопары, то есть от разницы температуры между теплом на поверхности кожного покрова того, кто держит ПСЧ в руке, и окружающего воздуха. Срабатывает при непосредственной близости человека с определенной длинной излучаемых им биоволн. По сути, тот же принцип,
— Как же тогда этот хлыст позволяет распознавать кто свой, а кто чужой?
— Я не совсем верно выразился. «Песчанка» позволяет отличить нагуаля от человека.
— А разве мы их всех наперечет не знаем?
— Вот смотри… — и он поводил щупом едва ли не перед самым моим носом — блестящий кончик «песчанки» налился красным свечением, словно раскалился. — Не знаю, как ты к этому отнесешься, но ты определенно человек, — сказал Граф, положив хлыст на стол. — А теперь проверь меня.
Я взял «песчанку», рукоять которой все еще сохраняла тепло руки Третьяковского, и направил ее в его сторону. Щуп блеснул неярким изумрудным светом.
— Хочешь сказать, что ты нагуаль? — спросил я, опуская хлыст.
— Не настолько продвинутый, как тот же Тимка, например, но в принципе — да. Я же местный уроженец.
— Выходит, в этом городишке могут оказаться и другие…
— Могут, — согласился Граф, — но это не означает, что у каждого, на кого ПСЧ среагирует зеленой индикацией, есть сверхспособности. Определить их наличие можно лишь с помощью детектора ЭКСГМ.
— Тогда какая мне от этого хлыста польза?
— Он позволит тебе понять, кто перед тобой хотя бы на биологическом уровне.
— Ладно, я понял… Покажи теперь «домру».
— Сначала спрячь свою «песчанку» в футляр, — сказал лжеклассик, протягивая мне узкий, но длинный пенал.
Открыв его, я уложил ПСЧ на внутреннюю, обшитую бархатом поверхность, закрыл и услышал тихий щелчок. А когда снова поднял глаза, то увидел, что Третьяковский держит в руках довольно странную конструкцию, металлическая трубка квадратного сечения с рукоятью и с чем-то вроде магазина, как у пистолета, а на конце трубки круглая хреновина типа спутниковой минитарелки. Видать, это и был деморализатор малого радиуса действия. Эх, я думал, что конструкция будет все-таки посолиднее, вроде ТТ!
— Вот смотри… — проговорил старый нагуаль. — Вот здесь возле рукояти регулятор мощности — зеленая точка означает минимальное воздействие, когда любой агрессор просто теряет интерес к тебе, бросает оружие, если вооружен, и уходит. Красная точка — воздействие максимальное. Вгоняет в тяжелую депрессию, чреватую самоубийством. Промежуточная белая точка — воздействие средней силы, подвергшийся ему надолго теряет вкус к жизни, становится безразличен ко всему, что раньше радовало и доставляло удовольствие, но постепенно это проходит.
— М-да, — проговорил я. — Если все это так, то «домра» в чем-то хуже пистолета… А если представить такую хрень, но воздействующую на людей, занимающих большую территорию,
— Ты совершенно прав, — откликнулся Граф. — Поэтому мне не хочется делиться этими технологиями с властью.
— Ты же сам говорил, что они имеют значение с точки зрения пользы для государства!
— Имеют, но я не говорил, что оно ее извлечет.
— Ну а как же ребята из «Микрокристалла»? Они же все это делали официально? Получали финансирование…
— Есть такая штука — двойная бухгалтерия. По документам — одно, а на деле — другое. Тихон Константинов на нашей стороне, у него же сын нагуаль. А остальных мы с ним использовали втемную.
— Ладно. Тебе виднее… А у этого орудия что-нибудь типа кобуры есть, уж больно оно хрупкое с виду.
— Да уж, как дубинкой, этой нашей «домрой» пользоваться не рекомендуется. Погнешь волновод и останется только выбросить… А вот кобуры нет, попроси кого-нибудь тебе выкроить и сшить. Пока вот возьми коробочку.
Я взял у него коробку, поменьше тех в которых хранилось все это мудреное оборудование, но достаточно вместительное, чтобы вместить мою «домру». А кобуру надо заказать сеструхе, она умеет выкройки делать. Ну а сшить из хорошей кожи я, накрайняк, и сам сумею. Не белоручка, как говорит Севка. Кстати, как он там без меня? Ехать пора. Да и Тимку Фирсова к дому надо подбросить. Даже странно, после всего сегодня увиденного, услышанного и даже прочувствованного прийти завтра в школу и вести самые обыкновенные уроки. Однако придется. К тому же мне надо все осмыслить.
— Ты говорил, что не доверял свои мысли бумаге, — сказал я Графу. — Неужто все это держишь в голове?
Он усмехнулся.
— Врать не стану — не все.
— А нельзя ли и мне… м-м… ознакомиться? Сам понимаешь, никто, кроме меня, не прочтет.
— От чего же нельзя… Можно.
Лжеклассик подошел к несгораемому шкафу, отпер его и достал не слишком толстую папку. Протянул мне.
— Здесь мои теоретические выкладки и некоторые наблюдения за нашими нагуалями. Надеюсь, тебе будет полезно.
Взяв у него папку, я сунул ее под мышку, подхватил коробку с «домрой» и футляр с «песчанкой» и сказал:
— Ну я поехал!
— Давай! На днях заеду в город.
Нагруженный новыми приобретениями, я вышел на улицу. И увидел возле «Волги» топчущегося Тимку. Хорошо, что хоть дождь кончился. Я открыл пассажирскую дверь, чтобы пацан мог забраться в салон, а потом положил папку, коробку и футляр на заднее сиденье. Уселся за руль, завел движок и мы поехали. Не успели мы проехать и полкилометра, как впереди мигнули фары. Водила встречного автомобиля несколько раз мигнул дальним светом. Предупредил, что впереди засел гаишник. Я благодарно погудел в ответ, в тот краткий миг, когда мы поравнялись. Еще через полкилометра я увидел выступившего на середину дорожного полотна милиционера в каске и плаще. Постовой поднял руку в перчатке с белыми крагами. Рядом стоял мотоцикл. Пришлось притормозить.