Физрук и вот это вот все
Шрифт:
— Открой личные данные, сынок! — проорал он.
Я открыл.
Он считал то, что ему нужно, при этом даже не слишком шевеля губами, и принялся яростно долбить по клавиатуре двумя пальцами. Судя по звуку, и пальцы и клавиши клавиатуры были деревянными.
Я немного напрягся. Конечно, это был тюремный компьютер, а мне никогда не выносили приговора, но всякое ведь может быть. Если его дрова каким-то чудесным образом соединены с межгалактическим интерполом, у меня могут быть неприятности. В смысле, дополнительные неприятности к тем, что уже есть. На Альвионе
Я убивал… ну, всякое убивал, и далеко не всегда удерживался в рамках необходимой самообороны.
Когда я уже подумал, что вот-вот оглохну, он щелкнул тумблером обратно, и наступила тишина.
Ну, разве что остывающий монитор чуть-чуть потрескивал.
— Ты прав, сынок, — сказал он. — Тебя нет в нашей базе данных.
У меня немного отлегло, но я не стал об этом говорить.
— Я же говорил, что невиновен.
— Возможно, сынок, — согласился он. — Это вот как раз тот редкий для моих подопечных случай, когда можно сказать, что кто-то действительно оказался не в том месте не в то время. Но объясни мне еще кое-что, сынок. Для того, чтобы провалиться в портал вместе с осужденным, нужен непосредственный контакт. Чем вы таким занимались, что тебя затянуло за компанию?
Я представил, как это могло выглядеть со стороны. Непосредственный контакт, я полуголый… Не-не-не, это не то, о чем вы подумали.
— Мы дрались, — сказал я.
— И кто побеждал?
— Я.
— Все так говорят, сынок, — сказал он. — А из-за чего вы дрались?
— Это важно?
— Я просто хочу понять, что ты за человек.
Ну, он взял мой корабль на абордаж, а я пытался захватить его транспортник и в одиночку атаковал капитанский мостик… Наверное, о таком лучше не рассказывать.
— Из-за женщины, — соврал я.
— Все зло от них, да, сынок?
— Не знаю, — сказал я. — Не уверен.
— Конечно же, нет, — сказал он. — Все зло в нас — от нас самих.
— Это мудро, — сказал я.
— Не подлизывайся, — сказал он. — Что это за класс такой — физрук?
— Да я сам не знаю, — сказал я. — Толком не разобрался.
— А чем ты занимался до того, как попал сюда?
Проламывал головы, скрывался от преследования, уничтожал планеты.
— Я тренировал, — сказал я.
— Кого именно ты тренировал?
— Сначала полицейских, — сказал я. — Потом детей.
— Ты тренировал полицейских?
— Был такой эпизод в моей карьере, — не стал отрицать я.
— Значит, ты в какой-то степени один из нас, сынок, — сказал начальник рудника. — Никому больше об этом не говори.
Я кивнул. Заключенные — контингент сложный. Заточкой под ребро меня, конечно, не убьешь, но зачем искушать судьбу?
— Как, говоришь, звали того парня, вместе с которым ты сюда угодил?
— Талор, — сказал я. — Капитан Талор.
Начальник рудника снова запустил свой адский калькулятор и заколошматил по клавишам, так что мы опять оглохли.
— Есть такой, — сообщил он, вырубая стационарный генератор помех. — Только странно, приговор по его делу
— Не знаю, — сказал я. — А в чем его обвиняли-то? Там написано?
— Там написано, — заверил меня начальник рудника. — Но это конфиденциальная информация, сынок.
— Вот так всегда, — вздохнул я.
— Да и какая разница, если парень действительно мертв?
— Никакой, — согласился я.
Между нами повисло неловкое молчание.
Он смотрел на меня, явно чего-то ожидая, а я смотрел на него, не понимая, чего он от меня хочет, и некоторое время мы играли в гляделки, а потом мне надоело и я решил, что он выиграл.
— Ну ладно, — сказал я. — А мне-то что теперь делать?
— Иди в третий барак, найди там старшего, он объяснит, что делать дальше.
Это звучало, как начало квеста, но довольно унылого и далеко не многообещающего.
— В смысле? — не совсем понял я.
— Он расскажет тебе, где спать, где взять кирку с тачкой и как рубить руду, сынок, — терпеливо объяснил мне начальник рудника.
— То есть, я должен рубить руду?
— Меня поражает твоя прозорливость.
— Но я же невиновен, — напомнил я.
— Но мне же наплевать, — напомнил он. — Давай я объясню тебе ситуацию, сынок.
— Это было бы просто замечательно, — сказал я. Чем местные персонажи меня точно не баловали, так это объяснениями.
— У меня нет связи, — сказал он. — Подземные крысоволки в очередной раз перегрызли кабель, связисты уже отправились все восстанавливать, и, если их самих не сожрут, они закончат с ремонтом через неделю-другую. Когда связь появится, я отправлю на остров доклад о твоем случае и буду ждать дальнейших инструкций.
— И сколько ждать? Ну, примерно хотя бы.
— Проблема в том, что им тоже наплевать, — сказал начальник рудника. — На острове, в безопасности и комфорте, сидит высокое начальство, которому проблемы материка до фонаря. По крайней мере, до тех пор, пока материк исправно поставляет тримерит к порталу. Я не думаю, что твой случай уникален, и скорее всего они доверят его решение какому-нибудь вонючему клерку, который, когда у него дойдет очередь, отправится в пыльные архивы в поисках прецедента, чтобы скопировать предыдущее решение. Но архивы обширны, а на острове хватает и других развлечений, так что вряд ли он будет особенно торопиться.
— Звучит как-то не очень, — сказал я.
— И это, сынок, я тебе еще лучший сценарий описываю, — сказал начальник рудника. — В худшем они мо доклад просто потеряют.
— Я расстроюсь, — предупредил я.
— А я-то как, сынок, — сказал он. — В общем, если даже все пройдёт по лучшему сценарию, решения тебе придется ждать пару месяцев. И у тебя, поскольку т не заключенный, а свободный человек, вольный идти в любую сторону, есть выбор. Ты можешь ожидать решения, добывая тримерит. Или можешь уйти в степь и договариваться со своими приятелями, степными крысоволками. Может быть, тебе повезет и они возьмут тебя в свою стаю.