Флаг миноносца
Шрифт:
Часовой быстро, но не поспешно подошёл к машине и лихо вскинул ладонь к околышу:
— Разрешите документы, товарищ генерал!
Старшина на заднем сиденье даже рот открыл от изумления, потом запахнул шинель и гаркнул, поднявшись во весь рост:
— Не узнаешь, что ли? Командующий опергруппой ГМЧ — генерал Назаренко.
Матрос не удостоил его ответом и снова повторил:
— Разрешите документы, товарищ генерал.
Сверкнув зубами, смуглый генерал протянул удостоверение личности и спросил:
— Далеко до части капитана Арсеньева?
— До
Матрос открыл шлагбаум и снова поднёс руку к околышу, но не так, как это делают солдаты, а каким-то неуловимым, полным достоинства свободным движением.
— Как ваша фамилия, товарищ? — спросил генерал.
— Гвардии старшина второй статьи Клычков.
— Благодарю, товарищ Клычков. Хорошо несёте службу, — он нажал на акселератор и, уже отъехав от КПП, обратился к своему спутнику:
— Вот об этих матросах я вам рассказывал, Константин Константинович. Заедем? Кстати, вам как главному хирургу армии будет не бесполезно проверить их медслужбу.
— Да уж в ваших частях, как обычно, все превосходно, — ответил полковник, — одно слово — гвардия. Я вот собираюсь вызвать к себе дочь из Москвы. Хорошо бы определить в одну из ваших частей. Скажете: спятил старый дурак.
— Нет, почему же? — возразил генерал, удивлённый внезапным поворотом беседы. — А какая специальность у вашей дочери?
— Заканчивает мединститут. Теперь выпускают прямо с четвёртого курса. Война! — Он помолчал немного и добавил: — Жена у меня умерла этой зимой. Пусть дочка будет рядом, раз уж хочет обязательно на фронт.
Машина въехала в станицу. Генерал глянул на провода полевого телефона и безошибочно повёл свой «виллис» к большой избе, у которой вышагивал боец с автоматом. Не успели они выйти из машины, как из дома вышел высокий моряк с золотыми нашивками капитан-лейтенанта. Назаренко пожал ему руку:
— Ну, как устроились, морячки? Живёте — не тужите?
Чёрные глаза генерала уже успели заметить все вокруг: боевые машины под чехлами, стоявшие на огороде, автоматическую пушку, связистов с катушками, даже рыжеватого матроса, который устроился с какой-то дивчиной на солнышке за овином. Впрочем, и матрос заметил генерала. Он тут же скрылся вслед за своей подругой, которая все-таки успела оглянуться, чтобы посмотреть на генерала.
Под вечер, побывав во всех батареях, Назаренко вместе со своим спутником пошёл ужинать к командиру дивизиона. За стол село человек десять. Вероятно… генералу очень нравилось у моряков. Он все время шутил, задавал множество вопросов, и когда отвечали быстро и остроумно — откровенно улыбался, блестя глазами, глубоко спрятанными под зарослями бровей.
— Чем же угостит нас гвардейский повар, виноват, кок? Начинаю привыкать к вашим терминам, товарищ капитан-лейтенант.
— Что на ужин? — обернулся Арсеньев к ординарцу.
— Не тревожьтесь, Сергей Петрович,
Яновский с удивлением посмотрел на генерала, но тот заговорил уже о другом:
— Вы пробовали, товарищи, стрелять из наших установок прямой наводкой?
— Прямой наводкой? — переспросил Будаков. — Но ведь нам по инструкции не полагается подходить к передовой ближе трех — пяти километров.
— То — по инструкции, а я, будучи ещё командиром гвардейского миномётного полка, однажды попал в пренеприятную передрягу. Вот тогда пригодилась стрельба прямой наводкой.
Он начал подробно рассказывать, как это делается. В ход пошли портсигары, ложки и кружки. Арсеньев забыл об ужине. Яновский, который все схватывал на лету, уже понял мысль генерала:
— Значит, под передними колёсами подкопать… Или вкатить задние на бугор для уменьшения прицела. А затем…
Дверь отворилась, и появился кок Гуляев. Он торжественно поставил на стол блюдо с аппетитной жареной рыбой. Толстые карпы лежали рядком в окружении румяных ломтиков картошки.
— Ну, что я говорил! — обрадовался Назаренко.
— Разрешите спросить, как вы могли это предвидеть? — наклонился к нему Будаков, наливая водку в кружку генерала.
Назаренко сразу посуровел. Будаков потупился под его взглядом.
— Я предвижу даже то, товарищ начштаба, что у вас будут потери личного состава без всяких боев, — сказал генерал.
Яновский и Арсеньев уже поняли в чем дело, но Будаков пытался спасти положение:
— Вы возражаете против употребления продуктов, поступающих не в централизованном порядке?
— Послушайте, Будаков, — нахмурился Назаренко, — не валяйте дурака. Подъезжая к вашей части, я слышал разрыв и видел, как вода вон в том озерце встала столбом. Кажется, ясно? А сейчас, товарищи командиры, раз рыба уже на столе, её нужно есть. Ну, за морскую гвардию! — он поднял эмалированную кружку и разом осушил её.
— По-морскому! — довольно заметил лейтенант Николаев.
После ужина, когда остались только Арсеньев и Яновский, генерал вынул карту и разложил её на столе:
— Завтра я сам проведу в вашем дивизионе стрельбу прямой наводкой. В семь ноль-ноль — три заряженные установки, по одной из каждой батареи, должны быть в зеленой балке, вот здесь. Видите? Присутствовать всему командному составу.
— Есть, товарищ генерал! — Арсеньев отметил на своей карте указанную точку. Назаренко пожал руки ему и Яновскому, вышел из избы и уселся в свой «виллис», где уже ждали его полковник медслужбы и старшина. На окраине села генерал остановил машину и пошёл по грязи к зенитно-противотанковой пушке. Быстрый молоденький сержант чётко отрапортовал:
— Первое орудие ПВО — ПТО несёт охрану расположения части. Докладывает командир орудия сержант Сомин.
— Как будете вести огонь по танкам, если они появятся вот на том бугре? — спросил генерал.