Флаги наших детей
Шрифт:
А вообще-то ты живешь в мире, где заокеанские стерео получается наблюдать только случайно, в домашнем просмотре где-нибудь в гостях. Но ведь жалко тратить на эту плоскость, пусть даже развернутую в объем, вырубленные топором предписания увольнительной записки. Что потом расскажешь тоскующим в наряде? Смотрел кино? Ну даже и не расскажешь, что вспомнишь? Вот подержался за настоящую девичью плоть, пусть даже и через юбку, платье или что там еще под ним, — вот это «о-го-го». Ведь прямо через это платье и угадываемо-представимое кружево под ним бьет
И сумасшедшее мельтешение дней. Сдвинутые из восприятия учебные программы, голографические ракетные модели с тестированием слушателя, виртуальные торпедные атаки. Все это так мелко, даже ЗОМП (защита и оружие массового поражения). Ты поражен всюду — в сердце, в центральную нервную систему, в каждую клеточку кожи. Разве способен затмить этот огонь блеск навигационных звезд в училищном планетарии? Словно прихода ударной волны, открыв рот, ты ждешь объявления списка отпущенных в увольнение. Если фамилия не расслышана — сухость во рту и мерцающие соринки в глазах, как при поражении световым импульсом.
И фиксация единичных секунд, попытки поймать каждую падающую в песочных часах времени песчинку там, в увольнении или в самоволке — не столь важно. И если в прощальных «обнимашечках» платьице случайно (может, и нет, кто знает?) задралось повыше, то… Там, в груди, пожарная тревога высшей степени — просто пылающий реактор с возможностью детонации и заражения акватории. На «физо» (физической подготовке) руки без причины потеют так, что турниковая гладкость соскальзывает под пальцами — сплошные незачеты с повтором пересдач.
И какие-то мерзопакостные, прикидывающиеся дружескими советы: «Да не убивайся ты так. Посмотри, сколько их еще вокруг. Представь, что будет, когда нацепят золотой погон». Но разве тебе есть дело до того, что будет после? У тебя внутри настоящий атомный двигатель, и он нацелен на достижение.
Годы спустя это будет выглядеть полубезумием, или даже без приставки. Но тогда…
Ну что ж, ты почти наверняка будешь не одинок там, в северных городах-государствах. Ты притащишь с собой живое воплощение мечты. И главное, это воплощение будет уже окольцовано. Разумеется, если тебе сейчас снова повезет угодить в списки отпущенных в увольнение.
Придирчивый дежурный по училищу осматривает внешний вид. Он встречается с тобой своими уставшими глазами. Наверное, ему все ясно, ибо твой лазерный огонь бьет навылет. Нет смысла цепляться за невыровненную брючную стрелку: разве отсутствие подписанной бумажки остановит твой бросок? На хмуром лице капитана-лейтенанта расплывается ребяческая улыбка. Господи, эти милые дядьки с многозвездными погонами, оказывается, видят тебя насквозь.
Распахиваются ворота. И теплая метель курсантской юности берет тебя в оборот…
61
Морские
— Итак, что мы имеем? — сказал командир атомохода Бортник, вглядываясь в монитор. Там высветилась картинка, созданная симбиозом компьютеров и техников.
— Солидно, — прокомментировал он наблюдаемое. — Крейсер «Современный», эсминец «Гроза», три индийских фрегата. Ходят в восьмидесяти километрах, как будто не имеют отношения к делу.
— Совместные учения, — подсказал Прилипко.
— Да знаю я, Сергей Феоктистович. Готов биться об заклад, не далее чем в двухстах км авианосец «Вирата». Держит под контролем небо. Да еще где-то затаились наши подводные коллеги-соотечественники.
— Все может быть, Тимур Дмитриевич. Думаете, такой эскорт неспроста?
— Есть два варианта, Сергей Феоктистович. Первый, наиболее вероятный, нам передают нечто весьма серьезное. А второй… — Командир корабля замолк на полуслове.
— А второй? — все-таки не удержался от вопроса помощник.
— Нас продали с потрохами. — Это была шутка, но Бортник не улыбался.
— Судя по участникам, не слишком дешево, — подыграл Прилипко.
— Это обнадеживает, — наконец выдавил улыбочку командир лодки. — Наши соотечественники учатся торговать. Ладно, нет времени любоваться, всплываем поближе к транспорту.
Бортник не ошибся. Не в том плане, что их продали, а в том, что эскорт из боевой мощи отирался поблизости неспроста. С частного индийского транспорта на «Индиру Ганди» перегрузили весьма интересные предметы.
Это были четыре атомные ракето-торпеды. Плюс — один инженер сопровождения.
Но, судя по переданной тем же транспортом инструкции (закодированной и автоматически уничтожаемой при несовпадении отпечатков), даже этот груз был не самым главным.
62
Пластик, железо и прочее
Его совершенно не прикрывали эсминцы. С таким лихим сопровождением вся затея потеряла бы смысл. Нет, не только с этим походом. Вообще вся задумка с проектом корабля. Эсминцы — дети далекой эпохи мачт и труб — оказались в новую эру слишком выпуклыми и угластыми деталями моря. Слишком просто и издалека их могли засечь локаторы. И даже ставшие легендарными гиганты суши — загоризонтные РЛС — и те ловили их лапти за многие тысячи километров.
А потому он двигался по океану в гордом одиночестве. Смелый левиафан, не любящий компании. И к тому же очень скромный. Он совсем не старался выпячивать свои габаритные пропорции. Правда, малосведущий наблюдатель вообще бы не заметил этих габаритов — утопленная в море часть солидно превышала надводную. Кроме того, оттенки раскраски подбирались так, чтобы линейные размеры плавно вписались в шелестящее волнами окружение. Да и саму форму выбрали не только из соображений обтекаемости. Она обманывала, маскировала, превращала огромный плавающий предмет в нечто призрачное и легкое, почти нереальное.