Фламандские легенды
Шрифт:
Но она не тронулась с места и только сказала:
— У вас очень приятный и сильный голос для человека, так тяжко страдающего от голода и лихорадки.
Тогда он сказал ей:
— Я сир Сиверт Галевин. Пойди в мой замок и вызови мою мать, но больше ни с кем не говори, а ей скажи, что сын ее в лесу терпит муки от голода, лихорадки и усталости и вот-вот умрет, если не придут к нему на помощь.
Она пошла, но, выйдя из лесу, увидела на Виселичном поле повешенную девушку, и со страху убежала очень далеко. Попав во владения сира де Хёрне, она попросила в одной крестьянской хижине попить
А Злонравный лежал в лесу, терзаясь тоской и долгим ожиданием. И так прошел четвертый день. На заре пятого дня, видя, что девушка не возвращается, он решил, что она попала в руки священника и тот отправил ее в Брюгге на костер.
И, совсем измученный и озябший, он подумал:
«Пришел мой конец!»— и проклял Повелителя камней.
Все же, несмотря ни на что, вечером он запел. Он сидел на обочине дороги. И увидел девушку. Она подошла к нему и упала перед ним на колени. И он сделал с ней то же, что сделал с другими.
Потом он встал, красивый, бодрый, полный свежих сил, и, прижимая сердце девушки к своему сердцу, он понес ее труп на Виселичное поле и повесил его рядом с трупом первой девушки.
О том, как Злонравный, повесив пятнадцать девушек на Виселичном поле, предавался буйному разгулу и нечестивым забавам.
Сир Галевин стал всесильным бароном и наводил ужас на всех. Одну за другой убил он пятнадцать девушек и всех их повесил на Виселичном поле.
Он вел разгульную жизнь, беспрерывно пил, ел и веселился.
Все дамы, которые прежде смеялись над его немощью и безобразием, перебывали у него в замке.
Надругавшись над ними, он гнал их прочь, словно сук, подло мстя им за прошлое.
Из Лилля, Гента и Брюгге приезжали к нему самые красивые непотребные девки, каждая со значком своего ремесла на рукаве, и они ублажали Галевина и его дружков, среди которых самыми свирепыми были Дитрих Отченаш, прозванный так потому, что он любил грабить церкви, Неллен Волк, нападавший в бою лишь на лежачих, как это делают волки, и Бодуэн Безухий, который, чиня суд в своей вотчине, всегда орал: «Смерть ему! смерть!», не внимая ничьим оправданиям.
Распутничая и пируя с веселыми девицами, упомянутые сеньоры отнимали у несчастных крестьян все их достояние: хлеб, сыр, кур, петухов, быков, телят, свиней.
Наевшись до отвалу, они бросали собакам жирные куски мяса и вкусные пироги.
Ястребам, соколам и коршунам они кидали на растерзание кур, петухов и голубей, а ноги своих коней приказывали мыть в вине.
И на потеху Галевина и его друзей до полуночи, а частенько и до петухов, гремели барабаны, свистели сопелки, пели виолы, ревели трубы, гудели волынки.
О том, как граждане славного
А тем временем в деревенских лачугах царили голод, нужда, раздавался горький плач.
И когда погибла пятнадцатая девушка во владениях Галевина, матери стали молить бога сделать их бесплодными, а если уж он велит им рожать, то — одних мальчиков.
Роптали и отцы вполголоса:
— Разве можно без жалости смотреть, как гибнут бесчестной смертью кроткие и чистые цветы юности?
А иные говорили:
— Уведем ночью всех наших невинных дочерей в славный город Гент. Расскажем там обо всем и будем умолять гентских граждан взять девушек под свое высокое покровительство и, ежели получим на то позволение, оставим их там. Тогда наш сеньор не сможет убивать их.
Услышав о таком намерении, все крестьяне его одобрили, и отцы привели дочерей в Гент. Там они поведали о грозившей им беде городским властям, и добрые люди взяли девушек под свое покровительство, обещав хорошо их кормить.
И крестьяне с облегченным сердцем вернулись во владения Злонравного.
О том, что делал сир Галевин на границе своих владений.
Пришла суровая зима с морозами и метелями. И сердце пятнадцатой девы уже не так сильно билось в груди Галевина.
Он пел, но никто к нему не пришел. И это его очень злило и удручало.
И ему пришло на ум, что в замке сира де Хёрне живут две юные девицы, которые во всей округе слывут непорочными, и что замок этот находится всего лишь в одной пятой лье от его, Галевина, владений, и девушки могут его услышать и прийти к нему; вот он и стал еженощно ходить к границе своего поместья и, невзирая на лютую стужу и валивший хлопьями снег, пел, оборотясь лицом к замку де Херне.
О девицах Махтельт и Анне-Ми и о Шиммеле, добром сером в яблоках коне.
В то время как Злонравный бродил по полям и лугам, сир Руль де Херне и его супруга, дама Гонда, одетые в меха, что так славно согревают тело, спокойно сидели на лавках перед жарко пылавшими в очаге дубовыми поленьями и толковали друг с другом, как это любят старые люди.
Правда, больше говорила дама Гонда: на то она и была женщиной.
И она сказала:
— Слышишь, мой старый муж, как страшно воет ветер в лесу?
— Слышу, — отвечал сир Руль.
— Господь поистине к нам милостив, — продолжала она. — В этакий мороз мы сидим в прекрасном замке, защищенном от ветра, тепло одеты и греемся у пылающего огня.
— Верно, — отвечал сир Руль.
— Но еще большую милость оказал нам господь, подарив нам таких славных, добрых детей.
— И то, — сказал он.
— Нигде не сыщешь юношу храбрее, благороднее и достойнее носить наше имя, чем наш сын Тоон.