Флай
Шрифт:
– У меня она есть, - все так же спокойно подтвердил Ликамбо. – Людям понадобиться помощь по охране поселения и их жизней от опасностей чужого мира. И от самих людей.
– Ага, - сузил глаза Патрик.
– Ты, значит, альтруист? И ничего личного?
– Мои личные мотивы – это мои личные мотивы. Конечно, они тоже присутствуют, но я не собираюсь делать из них предмет шуток, хотя бы и для друзей.
Гладко выбритые щеки Патрика заалели, а наблюдающие за разговором Елена и Александр тревожно переглянулись. Конечно, ссорились эти двое крайне редко, какими бы резкими не были их выпады друг против друга, но тем более не следовало этого допускать перед предстоящими событиями.
– Уже поздно, мне пора, - нарочито громко произнесла Елена.
– Сейчас вызову
– Зачем такси? Я сам вас отвезу.
Патрик направился к флаеру, но Елена отрицательно мотнула головой.
– Не стоит, Пат. Нет, правда. Алекс меня отвезет.
– Ну, ладно, - пожал плечами тот. – Как скажешь. Тогда возьмите мой флайчик. Алекс, держи код-карту.
– А ты сам как же завтра?
– Гарсиа ловко поймал брошенную ему миниатюрную прозрачную пластинку с крапинками микросхем внутри.
– Отец подвезет. Нам же все равно в одно место.
– Уговорил. Коды на управлении не менял?
– Нет.
– Так, может, отправить его потом сюда автопилотом? Какой тут код?
– Лучше забрось на институтскую стоянку.
– Сделаю, - кивнул Александр. – Ликамбо, полетели!
Патрик посмотрел, как машина поднялась в воздух, пролетела над верхушками деревьев, заставив затрепетать бурые листья на ветках, и мгновенно уменьшившись до размера булавочной головки, ушла в направлении города. Он щелкнул по кнопке таймера, в наушнике прозвучал сигнал точного времени - «Три часа семнадцать минут по земному времени». Патрик вздохнул. На сон оставалось менее трех часов. Опять по утру придется глотать стимуляторы. Суета, суета.
Кабина лифта остановилась, и Патрик, стараясь не шуметь,вошел в гостиную. Отец с матерью, уже, наверное, спят.
– Явился, наконец. Свет!
Просторная круглая комната, занимающая весь второй этаж, осветилась. Голос, произнесший эти слова, и их тон заставили Патрика остановиться. Он удивленно повернул голову к креслу напротив визора, в котором с недовольным выражением на лице сидел отец – невысокий полноватый мужчина с густой шевелюрой седых волос. В рядом стоящем кресле, страдальчески сцепив руки под подбородком и подобрав ноги, сидела мать.
– Вы еще не спите? – Пат поднял брови.
– Как видишь, - постукивая пальцами о подлокотники, произнесотец.
– Что-то случилось? – насторожился Патрик.
– Случилось?! – отец порывисто вскочил с кресла, домашняя туфля сорвалась с правой ноги и шлепнулась на пол. Седые брови гневно сдвинулись, голубые глаза под ними метали молнии. – Он еще спрашивает! Где ты сегодня был?!
Патрик недоуменно уставился сверху вниз на отца.
– Где я был? Вообще-то я уже достаточно взрослый для того, чтобы не отвечать на твой вопрос, но, так и быть, отвечу. С утра – в лаборатории, а потом мы с Еленой, Алексом и Ликамбо отметили мой день рождения в «Венерианской медузе». Это все, что ты хотел знать?
– Не делай из меня флирша!
– Разве я сказал что-то оскорбительное, отец? Я действительно не понимаю.
– Не понимаешь? Хорошо, тогда так. Сегодня в пятнадцать двадцать три по земному времени твое имя было внесено в регистрационные списки Корпорации Межзвездных Поселенцев. Что это значит? Куда это ты собрался?
Патрик смотрел на отца, не зная, что сказать. Действительно, сегодня он вместе с друзьями побывал в этом громадном, внушающем почтение здании, что высилось в самом центре города. Они прошли предварительную регистрацию, и их имена попали в большой список тех, кто изъявил желание через четыре месяца покинуть Землю. Покинуть её с тем, чтобы отправиться в длительное путешествие, за пределы Солнечной системы, и на далекой Элавии основать первое поселение землян. Все предварительные исследования этой планеты уже давно были проведены роботами-разведчиками, различными ведомствами оценены перспективы по разработке природных ресурсов, и теперь Правительство решилось на окончательный шаг – заселение. Патрик до самого последнего момента, когда уже нельзя будет ничего изменить, не хотел говорить родителям о своем решении,
– Как ты узнал? – подавленно спросил Патрик.
– Я все же не последний человек в этом городе. У меня есть связи в Департаменте персонификации. Да и сама Корпорация частенько пользуется услугами ИСИТ, так что уже в пятнадцать тридцать все, что касается твоего недальновидного поступка, было мне известно.
– Так ты попросту следишь за мной? Нечего сказать, очень по-родительски! Но не забывай, я уже не ребенок, – Патрик возмущенно вскинул голову.
– Ты – хуже. Ребенком ты хотя бы спрашивал мнения родителей.
– Я хочу самостоятельно решать, как мне строить мою жизнь.
– А то, что в твоей жизни есть еще и мы, ты не учитываешь?
– Отец…
– Шарль…
– Что?! Что, Мария?! Ты тряслась над ним все эти годы, а он в одночасье наплевал на все твои усилия! Я пытаюсь вразумить его, объяснить, что нельзя так поступать со своей жизнью! И со своими родными. Эгоист! У него сейчас есть все! Все, чего только может в наши дни добиться человек! Чего тебе не хватает, Патрик? Острых ощущений? Все ресурсы наших лабораторий в твоем распоряжении! Хочешь, я дам задание разработать специально для тебя программу виртуального мира? Загрузим в неё все, что тебе заблагорассудится, и развлекайся! Но не на край же Вселенной лететь! Разве я зря потратил жизнь на разработку научных моделей виртуалистики и методов их практического применения? Ты способнее меня, сын. В твоих руках – будущее этой отрасли, будущее института. Ты даже не представляешь, какие возможности сулит человечеству эта технология! В общем, так - завтра же отправишься в Корпорацию и напишешь заявление на удаление из списков.
Д’Орней – старший, считая, что разговор окончен, устало плюхнулся в кресло и потер пальцами виски.
Губы Патрика выгнулись упрямой дугой, он выпрямился и полным решимости голосом ответил:
– Нет. Я никуда не пойду. То есть пойду. На предполетное тестирование. Что бы ты ни говорил, это не мимолетное желание. Есть причина. Я хочу увидеть что-то новое, кроме этого старого, облезшего, задыхающегося в предсмертной агонии мира на задворках Галактики. Будущее – там, а не на нашей бесплодной, погибающей планете, изрытой до самых недр миллионами мертвых шахт и подземных трасс. Для чего и кому здесь нужны мои знания? Чтобы просто разрабатывать ненужные теории? Я хочу быть полезным людям. Я хочу закончить свою жизнь не в пансионе с кислородной маской на морщинистом лице, а в окружении многочисленных потомков, рождение которых никто не будет регламентировать. Я хочу построить свой собственный дом не на убогом клочке безжизненной почвы размером пять на шесть метров. Хочу ходить по земле, а не по пластиковым панелям с имитацией, и смотреть на солнце. Пусть оно будет хоть зеленого цвета. А тевиртуальные иллюзии, которые ты предлагаешь мне в обмен на все это – обман. Пусть ими развлекаются ни на что не годные скучающие бездельники.
Патрик замолчал, переводя взгляд с отца на мать. Мария Д’Орней слушала сына, сгорбившись в кресле и закрыв лицо руками. Ему стало её жалко. Шарль Д’Орней, темнея лицом, глядел на сына, такого решительного, такого непреклонного.
– Ты плохо учил историю, Патрик? Или просто забыл, как закончилась самая первая попытка отправки поселенцев на Марс? Хочешь, чтобы твои останки тоже плавали в астероидных полях? Что? Да, сейчас полетом на Луну, Венеру, Марс не удивишь даже детей, это верно. Но межзвездный перелет – это нечто совершенно новое. Одна только его длительность! От Земли до Элавии, даже при современных скоростях- полтора года. Ты выдержишь это? В замкнутом пространстве, общаясь изо дня в день с одними и теми же людьми? И, если пассажирский транспорт успешно доберется туда, где гарантия, что в первые же полгода от трех тысяч поселенцев не останется горстка психопатов, свихнувшихся от потерь и трудностей? Так уже было, Патрик. Мы с матерью не хотим тебя потерять. Я все же надеюсь на твою рассудительность, надеюсь, что до предполетного тестирования дело не дойдет.