Флеш Рояль
Шрифт:
Тимур тоже вспомнил, с ухмылкой посмотрел на нее и сжал пальцы. Сегодня он был таким, как раньше, наверное, тоже устал воевать с самим собой, Динке даже было его жаль. Не все так умеют договариваться с собой, как она, что тут поделаешь.
Гости прибывали и прибывали, официанты начали разносить напитки, и Дина тайком посочувствовала ребятам, которые вместо того, чтобы встречать Новый год в своих компаниях, обслуживали гостей Макса и Маргариты. С другой стороны, тариф на таких банкетах был тройной, а напиться под елкой вполне можно и завтра. Динка вот вообще не пила ничего, кроме сока.
Наконец,
Они стали полукругом под невысокой сценой, на которую вышла Марго. Короткая речь об уходящем годе была наполнена признательностью самым разным людям, всем присутствующим, а главное, мужу, который нога в ногу, то есть рука об руку шел с ней по этому нелегкому пути, служил защитой и опорой…, и все в таком духе. А потом протянула руку, и к ней поднялся Максим. И у Динки снова сдавило под лопаткой. Наверное, только на том свете она перестанет реагировать на его взгляд, пристальный и изучающий, от которого по позвоночнику бежит холодная струйка.
Динка теснее прижалась к Тимуру, которого держала за локоть, и он как почувствовал, забрал локоть и обнял ее в кои-то веки за талию, положив ладонь на верх живота. И тут Дина увидела, каким прожигающим взглядом уставился на ее живот Максим, и глаза его были как одна большая могильная плита, медленно опускающаяся на нее и хоронившая все, что вообще их когда-нибудь связывало.
Глава 43
Он совладал с собой практически сразу, но Динке теперь было страшно вообще попадаться ему на глаза. Ну почему Тимур не отпустил ее к маме? Как бы так сбежать отсюда пораньше, может, притвориться, что ее тошнит? Или сознание потерять, чтобы наверняка. Тимур испугается и отправит ее домой, а сам, конечно, не поедет.
До Нового года еще оставалось больше получаса, а она уже выпила столько сока, что чувствовала себя аквариумом, роль аквариумной рыбки с успехом выполнял ее беспокойный ребенок. Пора было отправляться на поиски работающей дамской комнаты. Та, что располагалась ближе к банкетному залу, была закрыта — то ли на ремонте, то ли там кто-то застрял, Динка так и не поняла, — и официанты предложили ей спуститься ниже, в гостиничный комплекс.
Она все нашла, а вот обратно свернула куда-то не туда и очутилась в слабо освещенном незнакомом коридоре. И чуть не лишилась чувств от окутавшего ее полузабытого запаха. Сзади раздались быстрые шаги, и те самые клещи вцепились железной хваткой в ее плечи, разворачивая к себе, а прямо перед ней возникли глаза, светящиеся, как ксеноновые фары.
— Ты! — Максим наклонился прямо к ее лицу, и его голос был похож скорее на рык раненого животного. — Ты беременная!
— Я замужем, Максим, — она пыталась оторвать его руки, как всегда безуспешно, — у меня есть муж. Наверное, ты забыл. А у тебя есть жена, и она тоже кого-нибудь
— От воздуха не рожают, — он поджал губы, а Динка отвернулась.
— Что ты говоришь, ты такой же, как и был, невозможный…
Внезапно он разжал пальцы:
— Тебе, наверное, больно. Прости, я не хотел тебя напугать.
«Зачем тогда побежал за мной следом?» Она пожала плечами и стала оглядываться, пытаясь понять, куда идти.
— Где здесь выход, Максим?
— Постой, — он говорил уже спокойней, поглаживая ее там, где только что впивался пальцами, — не уходи, расскажи мне, я хочу знать… Расскажи, кто у тебя будет?
Она похолодела и отступила на шаг.
— Зачем тебе?
— Просто интересно. Ты стала такая красивая, будто светишься изнутри. Кого получит Тамерлан?
Дина закусила губу, а затем все же собралась с духом.
— Сын. У меня будет сын.
Он вдруг улыбнулся, и в сумраке коридора словно стало светлее.
— Как? Ты такая тоненькая, такая худенькая, а у тебя родится сын, и вырастет из него такой лось как Тимур. Или как я. Мне всегда было интересно, как такое может быть? — он взял ее руки и поднес к губам, переплетя пальцы.
— Максим, мне надо идти, — не хватало сил даже на то, чтобы говорить, она хотела обойти его, но он шагнул вперед и обнял, осторожно и бережно. Дина замерла, слушая, как гулко стучит его сердце, а ее живот упирался в него, словно отгораживая. Макс шептал, легонько касаясь губами волос:
— Не уходи, пожалуйста, побудь со мной немного, давай просто так постоим, расскажи мне еще. У тебя будет сын, ты сильная девочка, умница…, — он осекся, а у нее в горле встал огромный, мучительный ком, — не моя…
И она ничего не смогла с собой поделать, уткнулась в гладкую ткань пиджака, а его губы невесомо ловили влагу, стекающую по ее щекам.
— Макс, — тоже прошептала, и он ниже склонился к ней, не разжимая рук, — Маргарита осталась Чайковской. Почему?
— Я так решил. Потому что в мире могла быть только одна Домина.
Она зажмурилась и вцепилась в лацканы его пиджака, он продолжал держать ее так бережно, словно боялся сломать, а сам стоял, почему-то запрокинув голову. Они не знали, сколько так простояли, пока за окнами не начали взрываться фейерверки.
— Макс, мы что, пропустили Новый год? — она испуганно вскинула голову, а он наоборот, опустил.
— Нет. Похоже, мы его здесь встретили, — Максим с видимой неохотой выпустил ее из рук, — но лучше нам вернуться. Пойдем, я выведу тебя на лестницу, тебе нужно подняться на три этажа вверх. А я пойду по другой, — и добавил, прищурившись, — надоело от Тамерлана по морде отгребать.
Он довел ее до лестницы, еще раз взял обе руки в свои и поцеловал в ладони.
— С Новым годом, Дина!
— С Новым годом, Макс! — она погладила пальцами уголок сжатых губ, а затем развернулась и почти побежала по ступенькам наверх, пытаясь унять бухающее, как набат, сердце.
***
— Дина, где ты была? Ты все пропустила, — Тимур с недовольным лицом шел ей навстречу, а она сразу заметила, что в руке он сжимает трубку. Значит, Лена не в накладе. — Ты не видела Максима? Там Марго белугой ревет, он снова куда-то пропал.