Флэш-Рояль
Шрифт:
– Не можешь уснуть? – тихо сказала Кристина, прерывая мысли мужа.
– Просто думаю.
– О чем?
Она приподнялась на локте.
– О своей жизни до того момента, как в ней появилась ты.
– Ты имеешь в виду бывшую жену… как там ее имя?
– Гейл, – ответил де Джерси, не желая говорить на эту тему.
– Ты часто вспоминаешь о ней?
– Вовсе нет. Может, на меня так повлияла смерть Дэвида. Все мысли перепутались. В голову лезут разные вещи.
– Например?
– Например, странно, что я вообще связался с Гейл. Если честно, я скорее повелся
– Почему?
Де Джерси вздохнул, жалея, что ввязался в этот разговор:
– Наверное, потому, что мой отец умер, а отец Гейл послужил для меня вдохновением. Я не понимал, чего хочу от жизни, но он указал мне дорогу.
– Выдав за тебя свою дочь, – зевнула Кристина.
– Можно сказать и так. Брак с ней был ошибкой, а вот дружба с ее отцом – нет. Он был чудесным человеком.
Кристина прижалась к мужу.
– Ненавидишь говорить о ней?
– Это громко сказано. Просто не хочу тратить время на подобные мысли. Она того не стоит, к тому же та жизнь осталась в прошлом. Ненависть тут ни при чем. Просто я совершил ошибку, женившись на ней, и постарался как можно скорее расторгнуть брак.
Де Джерси не стал говорить, что развелся с Гейл сразу после смерти ее отца и передачи ему семейного бизнеса. Тот и настоял, чтобы зять прекратил представляться «Эдди», когда вел сделки по продаже недвижимости клиентам из высших слоев общества. Имя Эдди Джерси звучало не слишком внушительно. Тогда он и решил называть себя исключительно Эдвардом, а позже придумал еще одну хитрость – добавил к фамилии приставку «де». В итоге благодаря своему тестю он и стал Эдвардом де Джерси. Однако отцу Гейл так и не суждено было узнать, сколько имен его зять сменил к концу своей криминальной карьеры.
– Что с ней стало? – спросила Кристина.
– Не знаю, – пожал плечами де Джерси. – Когда фирма разорилась, я все распродал и… – Он вздохнул.
Разговор переходил на зыбкую, опасную почву, ведь именно после краха компании он стал планировать свое последнее ограбление.
– Я больше ее не видел, – сказал Эдвард, опираясь на локоть и улыбаясь жене. – Ведь я встретил ту, благодаря которой позабыл о мучительных годах, проведенных рядом с Гейл. Моя возлюбленная… нет, когда я увидел ее фото в журнале, она была молоденькой худышкой…
Кристина хихикнула. Она всегда с придыханием слушала историю, как де Джерси вырезал из журнала ее фотографию, а потом отыскал свою будущую жену через модельное агентство. Он даже отправился на поиски в Швецию, хотя Кристина к тому времени переехала в Лондон.
– И эта худышка теперь моя жена, мать моих дочерей и…
Де Джерси поцеловал ее, так и не договорив. Он не хотел, чтобы они с Кристиной и дальше обсуждали его бывшую жену, а тем более тот период его жизни, когда они с Вилкоксом и Дрисколлом провернули их последнее ограбление, благодаря которому все трое сказочно разбогатели.
Первая жена Эдварда и рядом не стояла с его драгоценной Кристиной, которая дала ему все, что не смогла Гейл. Однако де Джерси глубоко переживал из-за того, что на момент их знакомства он уже обладал огромным состоянием и как одержимый тратил деньги направо и налево, чтобы
– Ты о чем-нибудь сожалеешь? – спросил он, поглаживая жену по щеке.
– Нет… хотя кое-что есть, – тихо ответила она.
– И что это? – спросил де Джерси, поцеловав ее в шею.
– Я лишь жалею, что не подарила тебе сына.
Де Джерси отстранился от Кристины, откидываясь на подушки, а в следующую секунду привлек жену к себе.
– Я ни о чем не сожалею, ни капли, – сказал он, взглянув на Кристину. – У нас две прекрасные дочери и… еще есть Флэш-Рояль.
– Знаю, – сказала она, – но это не одно и то же.
– Я бы не хотел ничего менять, – хрипло проговорил де Джерси, крепко обнимая жену.
Его тон немного напугал Кристину, но Эдвард лишь поправил подушку и закрыл глаза.
– Спокойной ночи, милая, – пробормотал он.
– Спокойной ночи, – ответила Кристина, лежа с ним в обнимку. – Счастливого Рождества, – прошептала она.
Де Джерси поцеловал ее в макушку:
– Счастливого Рождества, дорогая.
Никому и ничему он не позволит разрушить их семейное счастье.
Празднование Рождества во Флориде отличалось от того, к чему Дрисколлы привыкли в Англии. Они заказали индейку с гарниром, но при тридцатиградусной жаре это блюдо воспринималось иначе. В день Рождества Дрисколл отдыхал у бассейна, покрываясь еще более густым загаром, и читал вчерашний выпуск «Санди таймс». На стеклянной столешнице рядом стояла пепельница с тлеющей сигарой и большой бокал с крюшоном «Пимс». О своем недавнем провале в постели Тони больше не вспоминал. Странно, мысли о потерянных миллионах вызывали у него всплеск сексуального возбуждения. Большинство мужчин отреагировали бы иначе. Дрисколл сложил газету и задумался над этим феноменом. Возможно, все потому, что проблемы нарушили его размеренную жизнь, которую он вел перед выходом на пенсию. Бросив газету на пол, он встал и нырнул в бассейн.
Немного проплыв вперед, Тони ушел в сторону мелководья, где и остался. Кругом плескались грациозные девушки и зрелые мужчины с бронзовым загаром. Дрисколлы остановились в фешенебельном отеле, куда редко приезжали семьи с детьми. Все гости относились к разряду очень состоятельных людей, которых окутывала аура богатства. Казалось, даже в воздухе витал запах денег. Женщины красовались бриллиантами в часах «Ролекс» или «Картье», переливающимися на солнце ожерельями и серьгами, а мужчины, как и Дрисколл, носили дорогие часы и перстни.
Тони выбрался из воды, вернулся к шезлонгу и снова открыл в газете финансовый раздел. Многочисленные статьи рассказывали о крахе интернет-компаний, но его отнюдь не утешало, что другие люди тоже лишились миллионов.
В шесть часов Дрисколлы сидели за отгороженным столиком в главном ресторане отеля, готовясь к рождественскому ужину. Подобно большинству здешних посетителей, Тони заказал шампанское «Круг». К концу трапезы ему даже пришлось расстегнуть пуговицу на брюках. Выпил он больше обычного, однако был трезв как стеклышко.