Флэшбэк-2, или Ограбленный мир
Шрифт:
— В других обстоятельствах… — начал он, но тут же поправился: — Впрочем, что говорить о других обстоятельствах, если они таковы, какие есть… Признаюсь, я работаю над транстаймом. Более того, у меня разработан достаточно подробный план устройства, но я не уверен… у меня нет абсолютной уверенности в том, что оно будет работать. Должно. Но, как видите, это лишь предположение плюс немалая вера. Я сделал наверняка больше, чем любой другой на Земле, но этого может не хватить. Что скажете?
— Принимаю… — медленно проговорил я.
— Так я и думал, — захихикал он. — Раз вы прилетели сюда вдвоем, то
— Ничего не поделаешь, — честно ответил я.
— Я просил — честно!
— Так и было.
— Не было!
— Хорошо. Не было.
— Отлично! — обрадовался он. — Итак, мы знаем, чем располагаем. Я могу предложить теоретически действующий транстайм и некоторое количество добрых намерений. А вы?
Я пожал плечами и вынул изо рта сигарету, чтобы ответить, но меня опередил Ник:
— А у нас очень много добрых намерений. Возможно, лучшие добрые намерения во всем мире. Мы предлагаем также все возможности наиболее развитой страны на земном шаре для проведения испытаний вашего устройства. Считаем также, что и для вас это будет неплохая возможность.
— Наверняка, — быстро согласился Йолан. — Что ж, воспользуюсь возможностью. Помогу вам. И поблагодарите меня за то, что вам не нужно меня оглушать, связывать, пытать и тому подобное. Угу? — Он снова занялся своим несуществующим коленом. — Вы говорили, что встречались с Гайлордом? С тем, из будущего. И как он? Каким будет?
— Нехороший. Злой. Старик-параноик, воплощение жажды власти. На его совести несколько трупов. Достаточно?
— Даже так… — сказал он будто про себя, во всяком случае, куда-то в пустоту. — А вы? Просто поговорили, и все?
Он застал меня врасплох. Слишком рано я расслабился, услышав о его согласии. Прежде чем я успел открыть рот, я понял, что пауза продолжалась слишком долго. Теперь он не поверит ни одному ответу, за исключением правдивого.
— Тот будущий Гайлорд… он мертв, — пробормотал я.
Хейруд перестал чесаться и замер с рукой на культе, уставившись на меня неподвижным, остекленевшим взглядом.
— Я с ним разговаривал, — сказал он. — Он предупреждал меня о вас.
— Знаю. Но это было четыре месяца назад, сразу же после того, как я ему все рассказал.
— Да?! — Впервые с начала разговора он был удивлен по-настоящему. — И вы не боитесь мести?
Я пожал плечами. У этого жеста есть то преимущество, что его всегда можно воспринимать по-разному. Чаще всего спрашивающий сам выбирает подходящий вариант.
— Ну, тогда и я рискну. — Хейруд вздохнул, подкатился к бару и смешал себе еще один лунный коктейль, после чего вопросительно посмотрел на Ника, который отрицательно махнул рукой. Я повторил тот же жест. — Придется перебраться с этой базы на главную… — сказал он, глотнув свежей смеси.
— Нет. Вы должны вернуться на Землю.
— О нет! — Он со стуком поставил стакан на стол. — Я привык к пониженной гравитации…
— Мистер Хейруд! — Ник затушил сигарету и встал. — Достаточно одних транспортных проблем, чтобы исключить возможность постройки этой машины здесь. Не говоря уже о том, что стартовать нам придется с Земли. И наверняка только там… — он ткнул большим пальцем в пол, под которым, по его мнению, находилась
Йолан Хейруд набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул. Разговор с обладателем рационального мышления имеет свои несомненные преимущества. Хейруд удовлетворял этому условию. Следующие пятнадцать минут мы потратили на согласование условий.
Четыре часа спустя он позвонил мне в комнату и сообщил, что закончил все свои дела на Луне. К этому времени мы успели переговорить с Саркисяном, а также передать исходные данные для снабженцев ЦБР и привет Пиме и Филу. Судя по всему, они неплохо себя чувствовали на военной базе в Алькаметче. Кроме того, мы успели выпить еще одну небольшую фляжку, смеясь и хлопая друг друга по спине. Так мы развлекались около часа, после чего Ник церемонно попрощался, и я остался один. Сварив в кухне кофе, я вернулся с термосом в комнату. Выпив несколько чашек, я выдержал несколько минут под ледяным душем и вернулся обратно как раз в тот момент, когда почувствовал, что мне хочется курить. Я отдался своему любимому занятию — после хорошего дня, дня, когда мне удалось что-то сделать, я любил просматривать события этого дня на находившемся где-то в мозгу экране. Я не питал никаких иллюзий, зная, что это не более чем самолюбие, но и не видел причин его не щекотать, если, во-первых, оно этого требует, и во-вторых, если есть за что. Прошло минут двадцать, и я уже почти завершил сеанс сладостного самоанализа, когда раздался мелодичный звонок, и сразу же, еще до того как я успел среагировать, послышался голос Энн:
— Можно войти?
Я вскочил. Она быстро скользнула в комнату мимо меня, упала в кресло и вытащила из бокового кармана фляжку, такую же, как та, что полчаса назад прикончили мы с Ником.
— Мне нужно… — мрачно сказала она, глядя в пол, и повернула пробку столь решительным движением, что если бы та не поддалась, то оторвалось бы горлышко бутылки. Сделав большой «мужской» глоток, она посмотрела на меня и покачала головой. — А тебе, как я вижу, не нужно… На этот раз тебя в чувство приводить не надо, — заявила она.
— Зато я рад, что тебя надо, — сказал я, впрочем, совершенно искренне.
Она попыталась было отхлебнуть еще, но вместо этого разразилась рыданиями, протянула мне свою фляжку и, если бы я ее сразу же не подхватил, выпустила бы ее из руки, не заботясь о чистоте пола. Закрыв лицо одной рукой, другой она выхватила из сумочки огромный платок и начала обильно поливать его слезами. Найдя в шкафу вторую чашку, я налил в нее кофе и добавил немного коньяка.
— Погаси свет! — приказала Энн, не поднимая головы.
Я подчинился. Прежде чем я вернулся в кресло, она успела скрыться в ванной. Я закурил еще одну сигарету, в числе прочего и затем, чтобы Энн не пришлось искать меня в темноте. Ей и не пришлось. Сегодня у меня был день, когда реализовывались все мои планы и намерения. Она без труда нашла меня, уселась ко мне на колени и уткнулась лицом в шею возле уха.
— Не хочу на Землю, — услышал я.
— Гм?..
— Там о людях можно только почитать, а здесь они еще есть.
— Гм???
— Да! Сюда прилетают те, у кого еще не атрофировались такие черты, как преданность, искренность, самоотверженность…