Флейта и Ветер

Янковский Дмитрий Валентинович

– У тебя есть подопечный? – иногда Лесик умел показать жесткость. – Вот и работай с ним. Мы прибыли как спасатели, мы и будем искать.

Деня в темноте шмыгнул носом, увешанный цепями костюм металлиста зазвенел как-то особенно жалобно.

– Иди! – спокойно, но настойчиво попросила Фели. – Я тебя очень прошу! Иначе ведь месяц работы насмарку!

Белобрысый тяжело вздохнул и растворился в зыбкой полутьме. Толпа в зале уже начинала нетерпеливо посвистывать.

– Здесь дверь

наружу. – показал Лесик на светлую щелку в стене.

Металлическая лестница гулко выпустила во двор, красная «Нива» внизу ярким пятном раздирала серость белой ночи. Лесик, грохоча туфлями по решетчатым ступенькам, спускался стремительно и Фели сильно отстала – высокие подошвы очень мешали двигаться.

– Маячок! – крикнула она сверху.

Лесик, еще до конца не спустившись, нажал копку радиобрелка, и машина приветливо мигнула огнями. Парень прыгнул через четыре последних ступеньки и чуть не подвернул ногу, оступившись в песочной куче.

– Тридцать три ангела с перьями… – странновато ругнулся он, распахивая автомобильную дверцу.

Он достал с заднего сиденья увесистую дорожную сумку и длинно рванул «молнию». На сиденье вывалился короткий автомат с отстегнутым магазином, какие-то коробки, цилиндры, вообще ни на что не похожие вещи. Лесик выбрал небольшой приборчик, здорово похожий на детскую игру «Тетрис», бросил подбежавшей Фели, а сам прихватил черный футляр, в каких иногда носят бинокли. Затем торопливо засунул автомат в сумку, покидал сверху рассыпанное и застегнул молнию.

– Ее уже нет на локаторе! – закусила губу девушка. – Лесик, надо что-то срочно делать!

– Успокойся… – дрожащим голосом ответил парень, раскрывая футляр.

Из него он достал прибор, чем-то похожий на прибор ночного видения, какие применяют танкисты. Шлем-маска с короткими окулярами на глазах, навесной аккумулятор на обруче, от него за ухом витой черный првод. Заученно укрепил на голове. В сером сумраке белой ночи, с этим устройством, он смотрелся не просто странно – пугающе.

– Что там? – напряженно спросила девушка.

– Ничего. Ровная засветка «А-2». Фон. – он щелкнул шарнирным замком и поднял маску прибора, чтоб не закрывала глаза. Присел возле песочной кучи. – Ты ей помогала одеваться?

– Да. – коротко ответила Фели. – Еще челку ей подровняла…

– Какая на ней обувь?

– Черные кроссовки.

– Умница! – от души похвалил Лесик и показал на свежерастоптанный песок.

На нем отчетливо виднелись следы двух видов – плоские, без протекторов, явно от мужских туфель, и рифленые, от кроссовок.

– Спрыгнула через перила! – парень на глаз оценил глубину следов. – Вон туда они оба рванули!

Чуть подальше на асфальте была небольшая лужица. Мужские

туфли отметились в ней. Мокрая цепочка тянулась к узкому – только-только двум людям разойтись – проходу между домами. Кроссовки оставили рядом с ней небольшие полоски песка.

– Эх, не проедем! – Фели разочарованно сжала губы.

– Бежим. – Лесик кинулся через двор первым, не снимая с головы жутковатый прибор, делающий его профиль похожим на фантастическую птицу с древнеегипетских фресок.

В колодце стен, убегающих к небу, шаги отдавались тревожно, как удары сердца под дурное предчувствие.

Лесик пробежал двор первым, проскочил через узкое место и направился к арке, ведущей на улицу. Фели не отставала, стремясь скорее выбраться из каменного застенка двора. Проспект стрелой убегал к заливу, пахнувшему водной стихией и бризом, хотелось ветра, но в эту ночь он словно ленился, даже не трудился развевать волосы.

– И куда теперь? – парень хмуро остановился.

Непонятно откуда текла вода – крупные капли стекали с крыши и били в заржавленный подоконник, мешая прислушиваться.

Вдруг воздух ожил, вздрогнул порывом ветра, и капли скупо зашлепали об асфальт. Фели непроизвольно глянула на брызги. Рядом с образовавшейся лужицей она заметила упавшие с кроссовок песчинки.

– Кажется туда! – ткнула она пальцем в залив.

Они бросились бежать по Малому проспекту. Воротник Лесиковой куртки щелкал краями, Фелина челка походила на язык буйного пламени.

Девушка бежала легко, ничуть не отставая от парня, подошвы отбрасывали назад влажный шорох.

– Маячок! – напомнил Лесик.

– Чисто… – глянула Фели на экранчик прибора.

Пробежали мимо старого Смоленского кладбища. Белая ночь разливала свет равномерно, не оставляя под деревьями места для тени. Умиротворенное спокойствие буквально струилось от вросших в землю могильных камней – так бывает всегда, когда на кладбище есть церковь.

По линии с сиреной пролетела милицейская машина, Фели едва успела затянуть напарника в подворотню. Под ногой звякнуло, покатилось.

– Не хватало сейчас только нарваться! – укоряюще шепнула она.

Упавшая бутылка докатилась до стены, звякнула и остановилась. На черной этикетке, под надписью «Невское», хмурились два золотых сфинкса.

Когда сирена стихла, снова побежали, выбежали на Гаванскую и остановились.

– Ирина могла побежать куда угодно… – безнадежно огляделся Лесик. – Надо звонить Его Превосходительству.

– Деньке достанется… – умоляюще глянула Фели. – Давай пробежим до залива, может еще маячок сработает.

Ветер отстал, теперь только бег превращал воздух в набегающее течение.