Флибустьер времени. "Сарынь на кичку!"
Шрифт:
Друзья выкушали с пол-литра свежей "Зверобойной", затем столько же чистой, прозрачной, пропущенной дважды через древесный уголь горилки и решили, что в незамутнённом виде продукт лучше. Продолжили именно ею и, не испытывая никакого кайфа от процесса, напились. Вдвоём, изредка перебрасываясь малозначимыми фразами. Иногда с другом не обязательно много говорить, достаточно чувствовать рядом его надёжное плечо.
С утра пришлось впрягаться в новую работу — перевозку ракет. Как тут было не пожалеть о медлительности, некомфортности и ненадёжности транспортных средств и дорог семнадцатого века.
Свою половину
Аркадию же пришлось ломать голову над выбором пути. Плыть вокруг Крыма, а потом ещё и вверх по Днепру… слишком продолжительно, тягомотно и просто нерационально. Привычная казакам дорога вверх по Дону и Северскому Донцу с переходом через волок в бассейн Днепра сейчас попахивала авантюрой. Идти пришлось бы по землям России, а считать русских воевод пограничья дураками было верхом глупости. Они наверняка заинтересовались бы содержимым проплывающих судов, а делиться с ними этим секретом сейчас никто не собирался.
Посоветовался со Срачкоробом. Юхим не задумываясь предложил пройти вверх по Кальмиусу, из верховий перетащить волоком струги в Самару и спуститься по ней в Днепр.
— Только перегружать чайки (ещё ни один учёный не смог указать хоть какое-то различие между чайкой и донским стругом*) никак нельзя. Уж очень воды там мало у волока.
— Значит, пойдём на трёх вместо одного. Гребцов здесь набрать можно, будем искать струги.
Пришлось заниматься и этим. Проблема оказалась нешуточной, все корабли, готовые к плаванию, были задействованы в летней кампании на нескольких фронтах. Один старый, но ещё крепкий, купили втридорога у богача Рафаила Караимова. Он, занявшись поставками соли на Русь, ни в какие походы ходить не собирался, деньги и без того текли к нему рекой. Для перевозок соли струг подходил плохо, несравненно дешевле её было транспортировать плоскодонными баржами, но торговался представитель известной казачьей фамилии заядло, как прожжённый торгаш. Учитывая, что они сами к нему явились, скрепя сердце пришлось переплачивать. Второй, очень дёшево, но в плохом состоянии, купили у атамана одного из городков, не пошедшего в поход из-за хворобы, срочно нуждавшегося в деньгах. Отвлекли рабочих с верфи, те обещали за пару дней кораблик отремонтировать.
Третий искали два дня, начали уже отчаиваться, когда, наконец, нашли. Маленькую, метров двенадцати длиной и меньше трёх метров шириной, в прекрасном состоянии чайку. Срачкороб уверенно опознал запорожское происхождение судёнышка, хотя для Аркадия оно выглядело неотличимо от донских стругов. Хозяином его был грек Никитос, рыбак из Азова — греческая община от резни в городе совсем не пострадала. Прояснять, как к нему чайка попала, он не захотел, а друзья и не пытались на этом настаивать. Без спора о размере платы не обошлось и в этом случае,
Перед отплытием попаданец и Срачкороб весь вечер общались с Георгием Жвания, послом мингрельского льва, Левана Дадиани. Он прибыл недавно с богатыми подарками к казацкому руководству и никого не застал в новой Донской столице. Знаменитое "Все ушли на фронт" почти точно отражало ситуацию. Подавляющая часть казаков и старшины, в это время была далеко от Придонья.
Принимал посла оставленный на хозяйстве атаман Михаил Кошель. Они легко договорились о беспошлинной торговле и регулярном обмене делегациями или организации постоянных представительств в столицах друг у друга, но на заключение договора о чём-то большем у Кошеля не было полномочий. Жвания собирался продолжить путь в казацкое войско, скупая для этого лошадей.
Беседа вчетвером — Кошель, Москаль-чародей, Срачкороб и посол оказалась для всех очень интересной и продуктивной. Жвания узнал из первых уст много сведений о погроме Стамбула и новом оружии у казаков. Они выслушали сплетни из Османской империи. Оказывается, Ахмед Халебский, желая поднять свою популярность, издал фирман о запрете торговли с венецианцами и объявил их законной добычей для каждого правоверного. Купцы из республики Святого Марка, до этого продолжавшие вместе с другими франками торговать в Леванте, были вынуждены его срочно покинуть. Голландцы и англичане такому повороту дела только обрадовались — из торговли был вышиблен опасный конкурент.
— Значит, у турок скоро будет война и на юге, — довольным голосом отреагировал на известие попаданец. — Республика такого удара без ответа не оставит. Интересно, куда они пойдут? В Морею или на Кипр? — отпив глоток чачи, привезённой для угощения гостем (крепкая, зараза), продолжил: — Скорее всего, на Кипр.
— У турок ещё одна война намечается? — заинтересовался Кошель.
— Скорее всего, не одна. Но посмотрим, как дело повернётся. Будущее ведомо только Господу.
— Будет ли недовольство здесь, в Азове, если мой государь захочет присоединить к себе Имеретию?
Кошель неопределённо пожал плечами: мол, я отвечать не уполномочен, а Аркадий решился на очередную авантюру. Впрочем, зимой он её с Татарином и Хмелем обговаривал, те, в принципе, соглашались.
— Решать будет совет атаманов. Но, думаю, мы возражать не будем. Есть у нас счёт к правящей там династии. Для оправдания своих действий перед турками можете сообщить, что имеретинский царь просил царя московского принять его царство в подданство.
— Действительно просил?
— Да, действительно.
— А если моего государя спросят: откуда он это знает?
— Он может ответить: от имеретинского католикоса. Тот козла на имеретинском троне терпеть не может, думаю, вы с ним легко договоритесь.
Аркадий с лёгкой душой сдавал одного из грузинских правителей, так как у казаков к этой династии были счёты. Немногим более пятнадцати лет назад имеретинский царь выдал османам на казнь казаков из посольства в Персию. А вся прорусскость Теймураза была поиском нового хозяина. Увидев, что турки слабеют, тот срочно стал искать другого покровителя. Леван Дадиани был с точки зрения попаданца куда более договороспособной личностью.