Флибустьер
Шрифт:
Солнечный диск наполовину погрузился в море, когда плоты один за другим ткнулись в берег. Лошади занервничали, ощутив запах крови, их начали выводить на усыпанный галькой пляж, и топот сотен копыт заглушил людскую перекличку. От галер плыли шлюпки, набитые пехотинцами, и Серов, заметив в первой лодке командора Зондадари, спустился с высокого квартердека на палубу. Марк Антоний, стоявший у средней банки, махал ему шляпой – видно, хотел перемолвиться словом.
Из люка вылез Сэмсон Тегг, поглядел на берег, где корсары раздевали мертвецов, и ухмыльнулся.
– Не пригодились мои пушки… А жаль!
– Еще постреляешь, – пообещал Серов. – Ночь пройдет, и будешь палить из всех орудий.
Лодка Марка Антония стукнулась о борт фрегата. Командор приподнял шляпу; его смуглое лицо сияло, глаза горели
– Поздравляю, мессир капитан! Вы были правы, нас поджидала засада. Но вы – настоящий стратег! Дар предвидения – вот что делает воина истинным полководцем! Auspicia sunt fausta! [87]
– Я плохо знаю латынь и потому не могу насладиться вашим последним комплиментом, – сказал Серов.
87
Auspicia sunt fausta – предзнаменования благоприятны (лат.).
– Это изречение свидетельствует, что начало положено доброе. Хвала Господу! И да будет с вами Его благословение! – Командор перекрестил Серова и оттолкнулся от борта.
– Благословение! – пробурчал вслед ему Тегг. – На кой дьявол! Лучше бы к нашей доле прибавил… скажем, не поровну делиться, а шесть к четырем… Как-никак, у нас большие пушки, а на их лоханках – просто пукалки!
Пехота Ордена, вслед за всадниками, ступила на берег. Шлюпки поплыли к галерам за пополнением, капитаны сотен начали строить своих бойцов, и повсюду, на кораблях и на суше, разгоняя сумерки, зажглись факелы и фонари. Солдаты продолжали высаживаться при их зыбком свете. Хоть их называли мальтийцами, но смуглых, похожих на арабов уроженцев Мальты насчитывалось среди них немного – больше наемников из Генуи и Милана, Франции, Испании и Швейцарии, из Британии и германских земель. Они были дисциплинированными бойцами – проверяли оружие и походную кладь, быстро разбирались по сотням, и вскоре темная масса, шевелившаяся на суше, разбилась на три колонны, возглавляемые всадниками. Серов видел, как в свете факелов и восходящей луны поблескивает металл кирас и шлемов и вьются по ветру флажки на пиках капитанов. Наконец высадка закончилась. Два небольших отряда зашагали на запад и восток, к поселениям на северном берегу, третий, более многочисленный – его задачей была атака крепости – стал подниматься на холм. Дождавшись, когда смолкнут цокот копыт и скрип гальки под сапогами, он окликнул Хрипатого, велел отправляться на сушу и прекратить грабеж. До рассвета оставалось около пяти часов – только-только обогнуть остров и обрушиться на укрепления магометан.
Будет ли атака внезапной?.. – мелькнула мысль. Здесь их ждали – возможно, у крепости тоже ждут?.. С мрачным удовлетворением Серов подумал, что его предчувствия оправдались – лазутчики у магрибцев были не хуже, чем у Ордена. И, возможно, кто-то из них сейчас находится на «Вороне»… Он бросил взгляд на Абдаллу, замершего у штурвала. Этот мавр и Деласкес, его приятель? Возможно, но маловероятно; эти парни скорей шпионы Ордена. Хотя не исключалось, что они работают на обе стороны.
Корсары, навьюченные добычей, уже грузились в шлюпки. Появился Хансен, опустил на палубу свой медицинский саквояж и деловито потер руки. Выглядел он не слишком утомленным – должно быть, раненых оказалось немного.
– Дольф! – позвал Серов. – Наши потери?
– Убитых нет, сэр. В отряде Кука семь раненых, большей частью сабельные порезы… Ничего серьезного.
– Дьявол к нам милостив, – пробормотал Тегг за спиной Серова.
– Потери противника?
Хирург пожал плечами.
– Трудно сказать, капитан. Сотни три уложили или четыре… Брюс божится, что никто не ушел. Ни единая сарацинская душа!
Серов кивнул. На палубе было уже тесно – люди Кука с лихими выкриками поднимались на борт, сваливали на шкафуте груды ятаганов и огнестрельного оружия, волокли пестрое тряпье, обувь и ремни. Похоже, они раздели трупы турок и магрибцев догола.
Три шебеки, «Стриж», «Дрозд» и «Дятел», отвалили от берега. Ван Мандер крикнул, чтобы выбирали якорь. Затопотали босые ноги, хлопнули паруса, и «Ворон»
Фрегат бесшумно скользил вдоль берега, и следом кралась флотилия галер. Взгляд Серова обратился к открытому морю. Там, за волнами, лежали Мальта, Сицилия, Италия, а за нею, за вершинами Альп, которые лет через сто будет штурмовать Суворов, другие страны, Австрия, германские земли, Венгрия, Чехия, Польша… Наверное, Паршин их уже миновал, подумалось Серову, все же больше месяца прошло, как Михайла отправился в Геную… Наверное, он сейчас на Украине и пробирается со Страхом Божьим в Москву и Петербург…
Эта успокоительная мысль смирила сжигавшее его нетерпение. Приказав, чтобы разбудили перед рассветом, Серов ушел к себе и крепко проспал четыре часа.
Глава 10
Штурм
Грабежи и хищничества были так выгодны и сообразны с дикими нравами этих людей, что они не могли не предаваться им страстно. Впрочем, они знали, что, не скрепив своих взаимных отношений условиями, не могут надеяться на верную добычу и на разгульную жизнь. Следствием этого было уложение, которое, при вступлении в общество, каждый член клятвенно обязывался исполнять, подписываясь за незнанием грамоты крестом. Уложение это составляло небольшое собрание законов, которое с незначительными отступлениями было принято всеми отдельными отрядами флибустьеров, и даже в начале XVIII столетия, после совершенного прекращения общества их, сохранялось отдельными морскими разбойниками, после войны за испанское наследство грабившими на морях в отдаленных частях света.
Все было серым – серые стены и башни крепости, серые хижины, сгрудившиеся на берегу, серые пальмы и платаны, серые рыбачьи лодки и пиратские шебеки, качавшиеся на мелкой волне. Солнце еще не взошло, восточный небосклон лишь начал розоветь, и предутренний сумрак поглощал цвета и краски, будто перед глазами плавало в воздухе закопченное стекло. Но все же что-то удавалось разглядеть, и Серов, обозревая береговые укрепления, мысленно соотносил их с картой и рисунками лазутчиков. Стены касбы казались ему не очень высокими, а жерла орудий, глядевших в море, небольшими – видимо, то были двенадцатифунтовые пушки. Стена, изогнутая серпом, выходила к причалам и тянулась ярдов на двести; у обоих ее концов были насыпаны невысокие равелины с батареями, охранявшими вход в гавань. Над стеной торчали башенки минаретов, но ничего похожего на дворцовые кровли не замечалось – видно, пиратские главари не шиковали и белокаменных палат не строили. Для них Джерба была деловым центром и военной базой, а что до отдыха с гуриями, шербетом и танцами живота, то для этого больше подходили тенистые сады Алжира и Туниса.
Команда Брюса Кука уже сидела в шлюпках, а бригантина, три шебеки и орденские галеры разворачивались по обе стороны от «Ворона». Они могли подойти ближе к берегу – во всяком случае, так же близко, как пиратские суда, стоявшие в сотне ярдов от крепостной стены; согласно промерам орденских лазутчиков, глубина там была двенадцать футов. Серов, отвлекшись от эволюций своей флотилии, разглядывал в трубу ворота, выходившие к гавани. Они были собраны из мощных брусьев и окованы железом, но, без сомнения, пушки фрегата разнесут их в щепки – да и сама стена, сложенная из обожженных на солнце кирпичей, не являлась серьезным препятствием. Что бы ни говорил Эль-Хаджи о неприступности этих укреплений, касбу можно было взять. При правильной осаде – дня за три, решил Серов. Другое дело, что трех дней у него не имелось; за спиной – тунисский берег, и помощь оттуда подойдет через считаные часы. Максимум, через сутки, если тунисский бей не распоследний лох.