Флигель-Адъютант
Шрифт:
— Нет, Ванечка. Я тебя не презираю, и никакой ты не предатель. Ты — самый настоящий кретин, — сказал я. — Впрочем, я — тоже.
Он оторопело глянул на меня своими неимоверными глазами.
— Это как понять? — черный стыд и глухая зеленая тоска о своем недостойном поведении сменились на искреннее удивление.
— А скажи-ка мне, Ваня, как ответила твоя ненаглядная Ясмин в ответ на радиограмму-объяснение по поводу того, что ты многое переосмыслил и вам теперь не быть вместе?
— Но откуда... Ах, да — Стеценко! Ну да... Ничего не ответила!
—
— Э-э-э-э... Ну, разве что в уборную или... Она заехала за мной сразу после того, как я отбил шифровку Ближнему Кругу и радиограмму — Ясмин, но... Но к чему эти вопросы? — в душе у Ивана к удивлению явно начинала примешиваться досада и более того — гнев.
Всё-таки наш Император был ещё юношей — и реакции его были соответствующими, несмотря на могучий интеллект, внешность былинного героя и груз ответственности на царственных мускулистых плечах.
— А был ли ты где-нибудь в этом особняке, кроме этой замечательной опочивальни и кухни, и роскошной ванной? — продолжал давить я.
— Шеф, к чему такие вопросы? Это переходит всякие границы, я... — под моим взглядом он смутился — вспомнил, что развлекался тут, пока его старший товарищ и спаситель явно подвергался смертельной опасности.
И никакие предчувствия и наития тут не могли быть оправданием. А потому — он скрипнул зубами и сказал:
— Да, мы выходили в сад, и здесь, на крыше гуляли...
— Гуляли, значит? В сад, значит? Так скажи мне, разлюбезный Иван Васильевич, каким-таким чудом такой радиоэнтузиаст и вообще — гений и эрудит не разглядел зонтичную антенну армейской радиостанции арелатского производства?! — мой козырь был убийственным, и Император стоял, как громом пораженный.
— Какую... Антенну? О Боже! — вскричал он. — Виноградник! Ясмина! Ина! Я — кретин!!!
XXVIII ЛЮБОВЬ ИМПЕРАТОРА
— В радиорубку! — выдохнул Импертор и рванул вниз по лестнице, роняя свои вышитые бисером тапки.
Ему хватило каких-то пары секунд, чтобы понять, где находится нужное помещение. Огромными прыжками он мчался в крыло особняка, выходящее в сад. Вот что значит — мозги на место встали! Стараясь не расхохотаться, я поспешал за ним. Деревянная дверь отлетела в сторону, вырванная с мясом, Царёв остановился, лихорадочно оглядываясь. Наконец его глаза среди хаоса радиоаппаратуры вычленили рулон телеграфной ленты и ее конец, уже покрытый тире и точками.
— Да!!! Успели! — Царёв принялся рвать свое послание на мелкие кусочки с совершенно невменяемым выражением лица.
Я стоял в дверях и гомерически смеялся: вот он, момент истины! Есть Бог на свете! Таинственная Ясмин — радиовозлюбленная Императора, и Ина Раджави — прекрасная незнакомка на "Ланчестере" оказались одной и той же личностью. Любовь на расстоянии самым мистическим образом притянула их друг к другу и породила взаимную приязнь, переросшую в огненную страсть. Романтика! Не видел бы сам — не поверил
— А теперь, дорогой мой Ванюша, уйми свои восторги, и прежде, чем ты пойдешь и расскажешь своей Ине-Ясмине об удивительном открытии, сделанном тобой благодаря восставшему из мертвых шефу, произнеси-ка вслух полное имя и титул Шемаханской царицы. С чувством, с толком, с расстановкой... — я не собирался снижать уровень драматизации, и нагнетал так сильно, как только мог.
— Нет! — неверяще пробормотал Царёв, уже всё осознав. — Нет-нет-нет, не может этого...
— Давай! Скажи вслух! — потешался я, как будто не чувствовал себя таким же кретином буквально час назад.
— ЭрминэЖасмини Ашоки Тиграни-дустру, Шемахани-тагухи, Леванти-тики, ШмаритХаваткиПаштпан, мире Ражау... — он готов был рвать на себе волосы, но шпарил как по нотам — такие вещи в монарха вдалбливают намертво.
Транслитерация. Нашего императора — эту ходячую энциклопедию и арифмометр в одном лице, ввела в заблуждение обычная транслитерация и способы произношения букв древнего шемаханского алфавита!
— И что ты будешь делать с этими сведениями? — спросил я, опершись плечом о дверной косяк.
— Мне нужна минута! — сказал Иван Васильевич, и я увидел знакомое выражение его лица — он анализировал информацию и просчитывал варианты. — Шеф, а вы где были эти три дня?
Получилось несколько пренебрежительно, но сейчас для него главным было получить недостающие данные, и потому я просто перечислил основные тезисы:
— Вассер, остров Ахтамара, анархисты Шельги, общество Туле, эксперименты на людях. Цорн, Игор, Хайд и еще несколько учёных. Местные криптии— это их рук дело. Хотели похитить вас, а не меня. Просто выбрали тупых исполнителей.
— Так! — сказал он. — Вы там всё разнесли, шеф? Грохотало знатно. Местные думали — Баал бушует. У меня закрадывались мысли на ваш счет, но поверить в такое было сложно. Конечно же, вышло у вас это совершенно случайно?
— Руку-то я к этому приложил, да, но основные разрушения — не моих рук дело. Думаю — разнесли не всё. Нужен второй заход.
— Будет, — сказал он, бросив быстрый взгляд на радиоаппаратуру.
И замолчал, размышляя.
А я катал на языке имя Шемаханской Царицы — Эрминэ Жасмин. Или — Ясмин, если угодно. Из династии Ашоки, дочь Тиграна, Правительница Леванта, Защитница Истинной Веры и владычица Запада. Лингвистика и фонетика! Надо больше внимания уделять языкам — это ключ к пониманию людской природы...
— Будешь сватом? — спросил вдруг меня Император. — Я женюсь! Немедленно.
— Буду, — не раздумывая, согласился я.
— Нефть, — сказал он. — Колоссальные залежи нефти и природного газа. Вдоль всего берега Гегамского моря. Миллионы и миллионы тонн. Вся эта жуть с изгнанием финикийцев и войной в Леванте — для того, чтобы Раубаль наложил лапу на Шемаханскую нефть. Помнишь землемеров? Нефть и рисовые террасы.
— Курва! — сказал я. — А царица-то вам вообще нравится? Ну, то, что она привлекает вас как женщина — это понятно. А как будущая Императрица?