Флинн при исполнении
Шрифт:
— Ага. Тогда, наверное, она очень близкий друг вашей семьи, раз вот так, запросто, может позвонить к вам домой.
— Она знает мою жену. Работает с ней в каком-то комитете. Кажется, по обустройству спортивных площадок, чтоб молодые ребята играли в разные игры, что-то в этом роде.
— И вы сказали этой дамочке Мэтсон, чтобы она связалась со мной?
— Да. Поскольку не мог связаться сам.
— Но я только что арестовал ее мужа, Френк.
— Это здесь ни при чем.
— И вы велели ей сказать мне, чтоб я
— Теперь понимаю, это было не самое мудрое решение, Гроувер, но в подобных обстоятельствах…
— И вы собираетесь сказать мне, что я должен освободить мужа несчастной рыдающей женщины, верно? Но, Френк, он ведь убил человека!
— Помимо всего прочего, я собирался сказать, что ты должен расследовать несчастный случай с ребенком Мэтсонов. И уж после этого освободить ее мужа.
— Ну конечно! Так и знал. Сами пытаетесь провести расследование по телефону, а теперь получается, что я арестовал не того человека! Хватит, надоело мне все это, Френк!
— Миссис Мэтсон была единственной, через кого я мог передать тебе сообщение.
— Как бы не так! Я проверил код номера, который она мне дала. Вы в горах, инспектор. На зимнем курорте. И, конечно, страшно заняты, сидя у камина и играя в эти дурацкие шахматы с Конкэнноном, так или нет, Френк?
— Послушай, Гроувер, раз тебе передают, чтоб ты срочно позвонил мне при любых обстоятельствах…
— А знаете, чем я сейчас занят, Френк? Пишу на вас докладную комиссару, вот чем!
— Пишешь что?..
— Уже не раз писал. Чуть ли не каждую неделю.
— Нет, это я обращался к нему чуть ли не каждую неделю с просьбой о твоем переводе.
— А теперь я пишу комиссару официальную докладную, целое письмо, где подробно объясняется, что и почему, Френк. Лично самому комиссару.
— Ты имеешь в виду Д'Эзопо?
— Ну вот вам, пожалуйста, еще один пример! Вы не имеете права называть вышестоящее начальство по имени или фамилии, Френк. Для вас, инспектор, он комиссар Д'Эзопо.
— Учту твое замечание.
— И вообще, все, что вы делаете, плохо влияет на моральное состояние полиции…
— Точнее, твое моральное состояние.
— Нет, на моральное состояние полиции в целом. К примеру, называете меня Гроувером…
— Но этим я как бы выделяю тебя среди остальных.
— И потом эти ваши внезапные и необъяснимые исчезновения. Нынешнее отсутствие, к примеру. И тот факт, что подобные штучки все время сходят вам с рук. Вот, у меня тут все записано, инспектор. Все даты, ваши объяснения, все. И согласно этим так называемым объяснительным запискам вам уже дважды вырезали аппендицит, Френк.
— Просто сидел на специальной диете. Вот и вырос еще один.
— И вы не пустили меня на встречу лиги по боулингу. И это, заметьте, в воскресенье вечером! Бог ты мой! Меня так хвалили за работу по проведению кулинарных конкурсов, а вам будто все равно! Вы даже не удосужились
— Ладно, ближе к делу, Гроувер. Я имею в виду, делу Мэтсона. Сегодня днем я приеду в город и…
— Торчите себе на курорте и ведете расследование по телефону! Верите всяким глупым россказням плаксивых баб! Нет, с меня хватит! Я все записал, черным по белому, Френк. Вы никудышный полицейский, и я направляю эту докладную комиссару Д'Эзопо. Лично!
— Это ни к чему не приведет, Гроувер.
— Интересно знать, почему?
Флинн решил воздержаться от резкостей и, перед тем как повесить трубку, туманно заметил:
— Да просто потому, что мы с ним знаем то, чего ты пока не знаешь.
Глава 38
Флинн вышел из комнаты с чемоданом в руке и увидел, что на лестничной площадке его дожидается Данн Робертс.
— Доброе утро, инспектор Флинн. Как самочувствие?
— Какое может быть самочувствие у человека, которого сперва напичкали какой-то дрянью и усыпили, а на следующий день огрели по голове прикладом от ружья? У человека, которого обманывали, использовали, водили за нос, оскорбляли и сделали пленником?
— Оскорбляли?
— А вы считаете, это не оскорбление, когда на обед тебе подают отварную рыбу с брокколи и пудинг из тапиоки?..
— О…
Дверь в комнату 23 была открыта.
— И какую же причину смерти Чарлза Рутледжа Второго вам удалось изобрести?
— Прочтете в газетах.
— Более чем уверен, что прочту. Пресса наверняка заинтересуется тем фактом, что разные известные личности только и знают, что погибать последнее время от несчастных случаев на этом замечательном курорте.
— Ну, все они были люди активные… Спортсмены, знаете ли…
— Ну а какой план действий разработан относительно Хевитта?
Робертс скрестил руки на груди и привалился к перилам.
— Ваш друг Конкэннон просидел с ним всю ночь.
— Это меня не удивляет.
— И он согласился с нашим планом. Сегодня утром Бакингем и Тейлор отвезут Хевитта в маленькую лечебницу, нечто вроде хосписа, который, естественно, финансируется фондом Хаттенбаха. И уж там природа довершит начатое. До суда он все равно не доживет, Флинн. Так что нет абсолютно никакого смысла приводить в действие машину правосудия.
— Правосудие правосудию рознь, — Флинн шагнул к Робертсу. — А что касается вас, вы освобождаете кресло в сенате.
Робертс изумился:
— Я… что?
— В течение тридцати дней.
— С чего это вы взяли?
— Да с того, что вы уже достаточно наворовали, занимая этот пост. Особенно если учесть, что банковский счет вашей жены изрядно пополнялся всякий раз, когда вы голосовали «за» в комиссии по дерегуляции транспорта, — Флинн отошел на шаг. — Это и послужит мне вознаграждением.