Флоренция — дочь Дьявола
Шрифт:
— Ну и слава Богу, что я не приехала раньше, — сказала я ехидно. — Потому что иначе не знала бы, что делать с твоим луком и страшно волновалась бы…
— А теперь больше не волнуешься?
— Нет, тем более что я участвовала в весьма успокоительных событиях. У нас новое преступление…
— А что случилось? — спросила Моника, вдруг появившись около нас. — Гжесь унёсся как ветром сдуло. Был — и пропал. Вы что-нибудь знаете?
Я уселась в кресло, не отвечая, потому что взвыл рупор. Я выхватила из сумки бинокль, по пути наткнулась на лук и молча всучила его Марии. Рупор смолк.
— ..он во что-то влип? — говорила
— Какое преступление? — спросила Мария. — Я не успела поставить! Ты в первом на что поставила?
— Нет, я тоже не успела. Гжеся я только что видела, ему ничто не грозит.
— Что за такие опоздания, куда вы все деваетесь? — упрекнул нас Метя. — Недопустимо, чтобы дисциплина так хромала!
— Сядь, Метя, и пасть закрой. У меня сенсационные новости!
— Сперва скажи, что у тебя получается во второй скачке, — категорически перебила нас Мария. — Я хочу поставить триплет!
— Семёрка получается, но я в неё не верю, — ответила я, глядя в программку. — Снова Гезик? Бес в него, что ли, вселился? Так он и будет выигрывать по паре раз за сезон?
— Может, и выиграет, вполне возможно, — встрял Метя.
— Все может быть, только я не знаю, буду ли на него ставить…
— Какие ещё сенсационные новости? — нервно спросила Моника.
— Старт, — жутко рявкнул рупор над нашими головами. — Ведёт скачку Сепарация, за ней Омар, на третьем месте Билла…
Ничего не поделаешь, надо было переждать. Метя начинал триплет, слова «Давай, Билла!» сами рвались с его уст. Билла, вполне приличная лошадь, выиграла легко, а тем самым выиграл весь ипподром, потому что Билла была фаворитом. Оставалось несколько минут до объявления результатов, и я немедленно их использовала.
— Русская мафия поспорила на улице Сасанки на моих глазах и при моем непосредственном участии, — торжественно сказала я. — Я не считала, сколько их там было, но по меньшей мере один покинул эту юдоль скорби, потому что за ним приехал катафалк, а если там ещё и остальные были, то могу сказать, что их забрала полиция. И ведь мы ничего не знали бы об этом, если бы я не поехала за луком для Марии!
— В таком случае дай открывалку! — потребовала Мария. — Надо в мою честь выпить! Пока ещё не совсем согрелось, я из холодильника только что вынула…
В наших обстоятельствах рассказ о страшных сценах и кровавых деяниях растянулся на три скачки. После четвёртой появился Гжесь.
Я уже открыла рот, чтобы нетерпеливо спросить его о том, что было дальше, но тут, к счастью, вспомнила, кто он. Исключительно обожатель Моники, и больше никто. Слушателей у меня было много, потому что своим рассказом я осчастливила всю ложу. Конфликт в лоне русской мафии всех страшно обрадовал.
Любопытство пожирало меня прямо-таки с чавканьем, это было очевидно, так что Гжесь смилостивился надо мной. Лошади пятой скачки перешли на турф, терраска над паддоком совершенно опустела, потому что солнце палило там, как в аду, и никто не хотел получить солнечный удар. Зато мы остались там одни. Я наконец узнала все остальное. — Просто не верится, — сказал восхищённый Гжесь, — они друг друга взаимно перебили. У нас в руках оружие, шеф дал дуба, а до помешательства перепуганный Геннадий даёт исчерпывающие показания. И по большому счёту ведь все из-за Флоренции! Что за лошадь!..
Прежде чем я успела решить, у кого из нас — у него или у меня —
Гжесь ничего не имел против того, чтобы рассказать нам все служебные тайны. Он просто сиял. Оказалось, все дело решил вчерашний день. Флоренция сперва показала полное отсутствие формы, потом хулиганила в паддоке, а потом, совершенно бессовестно и бесстыдно, выиграла скачку! Она довела их до банкротства. Геннадий прятался где-то на Окенче, его там нашли и затащили в машину. На пустой улице Сасанки шеф повелел своей правой руке привести приговор в исполнение.
Стрелять друг в друга в едущем автомобиле — не самая лучшая идея на свете. Попали в безвинного — то есть почти безвинного — Игнатова, при оказии получил ещё и водитель, который не выдержал и шарахнул шефа. Геннадий начал вырываться, они выхватывали оружие друг у друга из рук, а оружие такого обращения не любит, оно выстрелило и попало в того, кто покушался на убийство. Он был правой рукой покойного шефа. Если принять во внимание, что в машине люди, как правило, сидят, то понятно, что сильнее всего пострадали лица, отсюда и страшный вид бегающих по траве пугал и чудищ. Полиция подобрала два трупа, двоих раненых и одного побитого. Геннадий бросился к встречной патрульной машине как к спасению.
— Великолепно! — сказала я потрясённо. — Роскошно! Все-таки какой милый народ, тупиковые вопросы решает своими силами…
— ..и тем самым события перешли все границы вероятного, — говорил на следующее утро Януш без малейшего сопротивления. — Флоренция его добила. Фаворит не в форме, он же собственными глазами это видел, заметил, как нервничает и волнуется Вонгровская, подстроенная скачка была надёжной, как швейцарский банк, и все вдруг коту под хвост! Полное поражение! Шеф потерял терпение и решил сам навести порядок… Он отдал концы, так что дело упрощается, а этот несчастный Геннадий превратился в бесценного свидетеля обвинения.
На сей раз приём, посвящённый объяснениям и рассказам, состоялся у Марии. Мы устроили у неё в квартире невероятную толчею, потому что Моника пришла с Гжесем, а Метя с Гоноратой. Семь человек втиснулось за стол. Мария воспользовалась моими методами, поставила на стол все, что попало ей под руку, и ни на шаг не тронулась из комнаты, хотя в её кухне было бы прекрасно слышно, если бы мы говорили погромче.
— Он все знает, — продолжал Януш. — Он рассказал о деле кассира и председателя попечительского совета.
— А тот, под вешалкой?
— Тоже. Тот, что под вешалкой, пошёл в расход раньше, потому что присвоил себе ещё давнишние доходы. Обвинения в адрес Геннадия просто не стоят внимания, он застрелил нападавшего из самозащиты, и то случайно, ему мало что грозит, поэтому он даёт показания с большим энтузиазмом. Так что с русской мафией у нас покончено, да ещё при оказии нам удалось забрать парочку вооружённых охранников и одного спонсора. Отлично!
— Ну вот, значит, у нас осталась только наша родная мафия, ломжинская, отечественная, — радостно умилился Метя. — Мы возвращаемся в норму, остаются наши ласковые методы: там зубки выбьют, тут глазик подобьют, здесь головку расколют… Одно, так сказать, художественное рукоделие.