Флорентийская блудница
Шрифт:
– Нет! – вдруг крикнула Глаша. – Нет!
– Да, моя прелесть, – выпуская кольцами дым, рассмеялся Виктор. – Я знаю, что и тогда ты мечтала, оказаться на месте Лушки. Разве нет?
– Нет!
– А мы это сейчас посмотрим, – вторил патрону Владимир.
Она уткнулась носом в подушку и зажала пальцами уши. Кровь пульсировала в горячих висках. Сквозь ладони она слышала быстрые шаги и деревянный скрежет. Когда она открыла глаза, то увидела, что изуверская конструкция с одним большим отверстием для головы и двумя маленькими для рук, уже стояла посередине банной горницы. Владимир заботливо
– Прекратите этот балаган! – сверкнув глазами, крикнула она.
– Глафира Сергеевна, признайтесь, что ПОДЧИНЕНИЕ – это именно то, чего вам так не хватает в любовных играх с супругом.
– Помилуйте, патрон, то, что происходит у Глафиры с отставным майором Мельниковым, играми-то назвать никак нельзя. Грешно называть их унылые телодвижения – играми. Он и не подозревает о том, какие сильные оргазмы способна испытывать наша недотрога при применении к ней даже легких элементов насилия. Скажите, ma cherie, ваш благоверный хоть однажды вас отшлепал?
– Нет, – тихо отвечала она, помрачнев лицом.
– А связывал ли он вас хоть однажды, разведя ноги так, чтобы вы сходили с ума от стыда и похоти?
– Нет…
– Ну, тогда позвольте узнать еще об одной пикантной вещице: употреблял ли хоть однажды супруг ваш сладкий афедрон? Скажу, не мудрствую лукаво: входил ли он своим хуем в вашу сладкую попочку?
– Замолчите!
– Ну, вот… Что и требовалось доказать.
– Audiatur et altera pars [4] , – приподняв бровь, иронично заметил Виктор.
4
Следует выслушать и другую (или противную) сторону. (лат)
– Ха-ха, патрон! Уж не предлагаете ли вы пригласить сюда нашего бравого майора и расспросить его обо всех пикантных подробностях с особым пристрастием?
– А что? Это идея…
– Не трогайте моего мужа!
– Ах, какие нежности! Да, кому он нужен ваш муж? Меня только от вида его тошнит. До того он правильный. Патрон, вас никогда не тошнило от сладкого?
– Ну, как же! Конечно, тошнило… Как сейчас помню, обкушался я как-то пряничных пасхальных голубков в патоке.
– Довольно вам кривляться, господа. Я вижу, что вас обоих не оставила равнодушными моя супружеская жизнь. Не кажется ли вам, что копаться в чужом исподнем, это низко.
– Нет, не кажется. Если это исподнее ваше, Глафира Сергеевна. Так уж вышло, что оставить вас в полном покое – не представляется возможным.
– Володенька, довольно нам пикироваться. Приятно одно: от этих живых диалогов наша красавица, наконец, вновь пришла в чувства. Даже энергии в ней стало больше. Вон, и щечки от спора заалели. Ручками машет, груди колышутся. Я любуюсь ею и мечтаю, как можно скорее, увидеть ее в этих тисках.
– А это мы запросто. Только, чтобы она не убегала от нас и не брыкалась, я хочу надеть на ее нежную шейку мягкий ремешок и защелкнуть его.
– А это идея! Я люблю водить обнаженных женщин на поводке.
Глафира
– Вот и всё, мадам. Теперь я не советую вам брыкаться. В таком виде вы будете намного покладистее, чем накануне. Я слишком люблю вас, чтобы применять к вам более жестокие методы воздействия – такие, какие я применял ко многим своим рабыням.
– Ты что, не собираешься ее отшлепать? – разочарованно протянул Виктор.
– Патрон, у нашей девочки такая нежная кожа, что я боюсь оставить на ней красные полосы.
– Ну, а ты не усердствуй шибко. Я видел в твоем арсенале очень мягкую плетку из тонкой лайки. Там отменная кожа. Она только разогреет нашу красоту и ее трепетный бутончик.
– Хватит с меня! – крикнула Глафира сквозь слезы. – Разбудите меня сейчас же! Этот сон переходит все границы! Я хочу проснуться! Я не стану угождать вам в этом ошейнике для шпицев, словно ваша крепостная девка.
– Станешь, – вздохнул Владимир.
– Но, это низко!
– Мы знаем… – развел руками Виктор. – Мы всё это знаем. Однако мы не можем не исполнить задуманное. Сейчас вы станете на колени. И мы отхлещем вас парой плеток. А после мы вновь, по очереди, будем вас употреблять по вашему прямому назначению.
– И по очереди. И одновременно.
– Нет!
– Да, и ровно так, как подскажет нам наша бурная фантазия. Ведь с помощью этих тисков в нашем распоряжении будут все ваши отверстия – от вашего горячего рта, до узкого ануса… А потом мы вас снимем с тисков и завершим этот сон одновременным вторжением наших орудий. Ну, вы понимаете, как. Это ведь банальная классика. Вы сядете в позе наездницы на меня или моего Le Favori. А третий участник закроет тылы всей этой славной кавалькады.
– Не просто закроет, – хмыкнул Владимир. – Он забьет туда свое орудие по самые яйца!
Глафира побледнела и пошатнулась.
– Да, не бойтесь вы так! К этому времени мы непременно разработаем вашу, так долго неиспользованную попку. Она с легкостью примет все наши орудия.
– Начинай!
Глафира дернулась, но тут же поняла, что ошейник не дает ей двинуться с места. От натуги лицо ее покраснело. Пальцы вцепились в кожу поводка, в попытке, сдернуть его с шеи. Но вместо этого тело ее выгнулось, и она вынуждена была встать по стойке смирно, чуть отогнувшись назад. Владимир крепко натягивал поводок, выгибая ее спину так, что водопад густых волос сместился к спине, оголив голые груди, выпуклый живот и лобок.
– Видишь, как ты беспомощна. Теперь, с помощью простых манипуляций, мы легко можем поставить тебя в любую, самую похотливую позу.
Глафира взмахнула руками и еле удержалась на ногах.
– Веди ее к нашим тискам.
Словно собачку, Владимир потащил ее к изуверской конструкции.
«Господи, эти ступеньки часто снились мне в кошмарах, – лихорадочно думала она. – Я помню, как ужасно выглядела несчастная Лушка после долгого стояния на коленях. С безбожно раздвинутыми ногами. Они насиловали её часами с приказчиком Игнатом. Неужели и меня так же? Боже, какой стыд!»