Флориан Бэйтс и похищенные шедевры
Шрифт:
Ей понадобилась около минуты, но затем на лице Маргарет вспыхнула улыбка озарения:
– Ночи.
– Как ты узнала?
– По зажженной свече, – ответила Маргарет. – Значит, на картине – середина ночи. Четыре часа.
– Это и есть ТЕМЕ, – сказал я. – А теперь давай попробуем на живых людях.
Музей был превосходным местом, чтобы попрактиковаться. Его заполонили самые разные люди, что предоставляло нам обширную выборку для исследования. Посетители двигались достаточно медленно, так
– Что можешь о них рассказать? – шепнул я, когда мы встали напротив этих двоих.
Маргарет глянула на пару и быстро ответила:
– Обоим за двадцать. Она шатенка, примерно метр пятьдесят. Он брюнет, почти метр восемьдесят.
– Так, я перефразирую вопрос. Что ты можешь рассказать… ну, такого, что не указано в их водительских правах? Игнорируй то, что бросается в глаза. Что сообщает тебе ТЕМЕ?
Она посмотрела еще раз. Но через полминуты снова повернулась ко мне с разочарованным видом:
– Знаешь, если бы я уже умела это делать, я бы не просила меня научить.
– Справедливое замечание, – признал я. – Что, если я буду задавать тебе вопросы?
– Может помочь.
– Видишь ли ты какое-нибудь несоответствие?
– Типа одежды? – спросила Маргарет.
– Почему ты сказала про одежду?
– Они одеты для работы, а не для осмотра достопримечательностей.
– Хорошо, – одобрил я. – От этого и отталкивайся. По-твоему, здесь, в музее, они работают?
– Нет, – ответила Маргарет. – Они бродят вокруг и смотрят картины как посетители, а не как сотрудники.
– Назови мне еще одну деталь, которая выделяется.
Она посмотрела на пару подольше и ответила:
– Ее обувь. Платье на ней миленькое, а на ногах – кроссовки. Одно с другим не сочетается.
– Очень хорошо, – похвалил я. – У тебя уже есть две мелочи, которые не вяжутся с остальным. Если сложить их вместе – о чем они расскажут?
Маргарет какое-то время думала:
– Она едет на метро, а потом идет до работы пешком. Хочет, чтобы ей было удобно, и не хочет поцарапать свои миленькие туфли, так что держит их в офисе, а на улицу надевает кроссовки. А сейчас, уверена, у этих двоих обеденный перерыв.
– Смотри-ка, да у тебя талант!
Она улыбнулась:
– Хочешь, расскажу еще?
– Конечно.
– Судя по их возрасту, они на стажировке. И она хотела пойти посмотреть на красивые картины. А он – пойти посмотреть на красивую девушку.
Я засмеялся:
– С чего ты так решила?
– Обрати внимание, как она смотрит на экспонаты. Поглощена целиком. А вот его голова все время повернута к ней.
Маргарет была абсолютно права.
– Вот я и говорю: ты прямо для
Мы занимались этим весь следующий час, ходя от зала к залу, подмечая в людях маленькие детали и зацепки, пока не вернулись туда, откуда начали, – к автопортретам Ван Гога и Гогена. И там наткнулись на мужчину, задремавшего на диванчике, что делало его идеальным объектом. Мужчина не шевелился, поэтому рассматривать его было проще. К тому же с закрытыми глазами он не видел, как мы на него пялимся.
– Готова к проверке? – спросил я.
Маргарет уверенно улыбнулась:
– На все сто.
– Выясни об этой Спящей красавице все, что сможешь, и подойди ко мне у Гогена.
– Считай, дело в шляпе, – отозвалась она.
Я подошел к мужчине первым, притворяясь, что рассматриваю балерин Дега. Глядя на картину, я одновременно делал мысленные заметки насчет нашего объекта. Маргарет действовала куда прямолинейнее: просто села на другой конец диванчика и уставилась на спящего.
Она просидела там около минуты, затем подошла ко мне. Дерзость ее методики вызвала у меня улыбку, но Маргарет выглядела расстроенной.
– Что не так? – спросил я.
– До сих пор все получалось, но в этом типе я вообще ничего необычного не заметила. Единственное, что обращает на себя внимание, – шрам на щеке. Он что-то значит?
– Только то, что однажды этот тип порезался, – ответил я.
– Вот и я так подумала.
– Хочешь, я буду задавать вопросы, как мы уже делали?
– Не хочу, – ответила Маргарет. – Но, похоже, без этого никак.
– Не все всегда так очевидно, – сказал я. – Начинай с малого и постепенно научишься. Можешь сказать что-нибудь о том, где он живет?
Она было уставилась на меня с видом «С ума сошел?!», но затем кое-что сообразила:
– Не в округе Колумбия. На нем футболка из Музея шпионажа, а на шее висит огромный фотик. Он турист. Значит, живет не в Вашингтоне.
– Хорошо, – сказал я. – Теперь ты знаешь, где он не живет. А насчет того, где живет, есть идеи?
– Нет, – обескураженно ответила Маргарет. – А у тебя?
– Он из Европы. Естественно, мне было легче это понять: я ведь сам две недели как оттуда.
Она обернулась на незнакомца и тут увидела все сама:
– Его обувь! Смешная обувь для бега!
– В яблочко, – сказал я, делая ей знак говорить потише. – Это кеды «Европа». Восточноевропейский бренд. В Штатах такие не продаются.
– Круто! – сказала Маргарет. – В следующий раз я справлюсь лучше. Устрой мне еще одну проверку.
– Мы с ним еще не закончили.
– Нет? А что еще ты можешь сказать?
– Он носит контактные линзы, он левша, а здесь он с женой и ребенком.