Флорис. «Красавица из Луизианы»
Шрифт:
— Боже милостивый… — шептали крестьяне, осеняя себя крестным знамением.
— Ах, сударь, и почему он только вызвал вас, бедняга! Вы же его убили! — закричал, заливаясь слезами, господин Папуль.
Флорис опустился на одно колено и положил руку на грудь раненого. Тот глухо стонал. Из раны фонтаном била кровь.
— Скорее, отец мой! Последнее причастие! Последнее причастие! — кричали родственники Жеодара, призывая отца Гиацинта.
— Он еще дышит, и врач здесь был бы намного полезнее! — сказал, поднимаясь с колен, Флорис.
— А
— Блезуа уже побежал туда, и доктор спешит на помощь.
— А, это ты, Флорис, как я вижу. Ты вернулся, и опять начались неприятности… — проворчал старый врач, опускаясь на колени, чтобы обследовать рану.
— Уф! Глубокая! Ну и удар же у тебя! Ты что же, у китайцев этому научился? Ну, давайте, помогите перенести этого беднягу ко мне… надо сделать ему прижигание…
— А-а-а! Батистина! Батистина! — бредил умирающий.
Флорис вновь побледнел.
— Он выкарабкается, доктор? — с тревогой спросил Адриан.
— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Он — крепкий парень, не думаю, что легкое задето, но я должен убедиться, что у него в моче нет крови… Госпожа Телье поставит ему пиявки, а я пару раз пущу кровь… Посмотрим, посмотрим… А вы поосторожнее! — приказал врач лакеям Жеодара, те подняли и понесли своего хозяина к дому врача.
— Идем, Флорис, нам здесь нечего делать! Едем в замок! — сказал Адриан, обнимая брата за плечи.
Жорж-Альбер вскочил на коня Флориса, и на мордочке обезьянки была такая грусть, будто зверек хотел сказать:
— Мне кажется, мой дорогой хозяин совершил ужасную глупость!
Госпожа Ленорман дождалась отъезда братьев Батистины. Чудовищный спектакль кончился. Она задумчиво побрела к своей роскошной карете, спрашивая себя: «Что же делать? Вернуться в Париж или заехать в замок повидать Батистину?»
Эрнодан де Гастаньяк и Лафортюн в эту минуту приближались к загадочной карете без гербов, возле которой сгрудились еще шесть рейтар.
— Ну ладно, нам здесь тоже нечего делать! Надо возвращаться в Версаль! — бросил своим людям Эрнодан и приготовился сесть в седло.
— А что ты скажешь нашему жеребцу, мой капитан? — проворчал Лафортюн.
— Правду, старина, правду и ничего, кроме правды! Мы же не можем отправиться за ней в замок и увезти ее оттуда!
— Хм! Вот дела! А ведь он ждет малютку! Боюсь, он будет недоволен… Но тебя-то это устраивает… Да, как бы он не сорвал с тебя твои новенькие капитанские…
— О, какой приятный сюрприз! Здравствуйте, господин де Гастаньяк! Вот уж не думала вас здесь увидеть! — пропела, любезно улыбаясь, госпожа Ленорман, которая незаметно приблизившись к рейтарам, не упустила ни словечка из их разговора.
— Мое почтение, сударыня! — поклонился юноша.
— Но… я и не подозревала, что вы такой близкий друг мадемуазель де Вильнев, раз решили присутствовать на ее свадьбе… — заметила Жанна-Антуанетта, внимательно осматривая карету.
Эрнодан де Гастаньяк слегка покраснел:
— Хм…
— Ах да! Понимаю!.. На вас лежит большая ответственность! Но что я вижу? Я всего лишь женщина и плохо разбираюсь в подобных вещах, но мне все же кажется, вы получили повышение?!
— Да, сударыня, у вас очень острое зрение! — раздулся от гордости Эрнодан де Гастаньяк. — Его величество только что пожаловал мне чин капитана!..
— О, капитан, в таком юном возрасте! Как это прекрасно! А за какой же блистательный подвиг вы получили повышение по службе, позвольте спросить?
Эрнодан покраснел еще пуще.
— Не могу себе представить, сударыня. Его величество только удостоил меня высокой чести, сказав, что очень доволен моими услугами!
— Счастлива за вас, капитан… Смотрите, как благотворно влияет мадемуазель де Вильнев на судьбу мужчин, которые ее окружают… Она просто приносит им счастье! Вы стали капитаном, господин дю Роше получил титул графа… правда, бедняга сегодня, быть может, умрет именно из-за этого! Но куда направляется эта карета? — невинно спросила Жанна-Антуанетта, берясь за ручку дверцы.
— Мы возвращаемся в Версаль, сударыня, — поспешно ответил Эрнодан.
— С пустой каретой? — удивилась Жанна-Антуанетта.
— Видите ли, сударыня… Хм… — начал было говорить, но тотчас же запнулся молодой рейтар, который предпочел бы скорее командовать отрядом на поле битвы, чем отвечать на настойчивые вопросы госпожи Ленорман.
— Ну так дайте мне вашу руку, капитан, и помогите мне подняться в карету… Отвезите меня туда, куда вы должны были отвезти ту, что этого избежала, потому что ей и вам помешали…
— Но, сударыня, это невозможно! — воскликнул Эрнодан — у него от подобного предложения глаза вылезли из орбит.
— Да нет же, друг мой, вы ошибаетесь, — спокойно промолвила Жанна-Антуанетта и, понизив голос до шепота, продолжала: — Клянусь честью, вы не пожалеете. Я умею быть благодарной! И капитан очень быстро может стать полковником!
— О, сударыня! — воскликнул обезумевший от ужаса Эрнодан.
— Довольно, дурачок! Садитесь в карету, и по дороге мы все обсудим! Подумайте-ка лучше о том, что эта ненаглядная красавица может стать вашей! Ведь братья избавили вас от жениха, который вот-вот должен был стать мужем, а я… я избавлю вас от ее возможного любовника, причем очень, очень высокопоставленного!
Жестокая борьба завязалась в душе Эрнодана. Любовь победила.
— Вашу руку, сударыня, — прошептал капитан, помогая Жанне-Антуанетте сесть в карету. Он протянул повод своего коня Лафортюну и тоже скрылся в карете.
— Скорей! В Версаль! — крикнул он. Жанна-Антуанетта с довольной улыбкой откинулась на подушки.
— Ну и каша заваривается! По-моему, все так запуталось теперь, что и не расхлебаешь! — заворчал Лафортюн, почесывая зад, который был у него самой нежной частью тела.