Флорис. Любовь на берегах Миссисипи
Шрифт:
— Клянусь, брат, она покраснела! — с улыбкой прошептал Флорис.
Адриан промолчал. Шестеро всадников осторожно проехали по ненадежным мосткам, а затем пустили лошадей в галоп. Они скакали вдоль берега Миссисипи, заросшего акациями. Черная песчаная почва постепенно сменялась плотной красноватой глиной. Для лошадей это был удобный путь. Внезапно Флорис на всем скаку осадил свою кобылу. Остальные последовали его примеру. С запада, со стороны моря, доносилось какое-то глухое содроганье. Звуки напоминали далекий залп батареи из тридцати пушек, выстреливших одновременно.
— Возможно, в Мексиканском заливе идет морское сражение, — предположил Флорис, сам не слишком веря своим словам.
Адриан обернулся к спутникам.
— А вы что скажете, друзья?
Федор с важностью положил руку на эфес сабли.
— Если это собаки-англичане, то я им не завидую!
Чтобы придать больше веса своей реплике, он смачно сплюнул. Ли Кан же поднял палец к небу, призывая к вниманию.
— Не вернуться ли нам? — промолвил осмотрительный Грегуар.
Вновь послышался рокот, постепенно удалявшийся по направлению к Иллинойсу. Издалека было видно, как сползаются к реке, словно муравьи, жители Нового Орлеана, привлеченные этим необычным явлением Цицерон подъехал поближе к Адриану.
— Плохо, мисси… нехороший шум… это перст Божий!
Федор и Ли Кан с презрением взглянули на него. Им хотелось показать этой макаке, что казаку и китайцу вместе нечего бояться.
— Ну, чего мы ждем? Вперед!
Флорис с силой вонзил шпоры в бока рыжей кобылы. Солнце палило немилосердно. Шестеро всадников мчались, не произнося ни звука. Не желая в том признаваться, все они испытывали какое-то зловещее предчувствие. Воздух был тяжелым. Ритмичный грохот, казалось, следовал за маленьким отрядом по пятам…
5
Вскоре их глазам открылся чарующий пейзаж. В роскошной листве цветущего мангрового дерева выделялись яркие венчики. Длинные корни плакучей ивы, оливковых деревьев, усыпанных белыми шарами, и колючих кустов спускались в стоячую воду протока Маншак — одного из бесчисленных слепых рукавов Миссисипи.
— В этом краю земля дрожать! — сказал Цицерон, сделав знак своим спутникам следовать за ним по мшистой тропинке.
Федор только пожал плечами. Ли Кан хранил неодобрительное молчание. Краснолицый Грегуар еще больше побагровел. Славный старик утратил вкус к экзотике, и вся эта пышная растительность тревожила его. Вокруг всадников тучами роились комары и мошки, а лошади нервно вздрагивали, слыша треск скользивших в траве гремучих змей.
— Почему в этом краю дрожит земля, Цицерон? — спросил Адриан.
— Черт возьми, уж нет ли здесь зыбучих песков? — подхватил Флорис.
Цицерон покачал головой.
— Это нет, мисси, но будь осторожен, и ты, мисси, тоже…
Услужливый Цицерон обернулся, чтобы схватить за повод лошадь Федора. Это было уже слишком! Казак яростно выругался. Он не мог больше смотреть, как его молодые господа во всем потакают этому черномазому идиоту.
— Гром и молния! — с этими словами Федор пришпорил коня, чтобы перепрыгнуть
— Берегись, мисси! — в ужасе воскликнул Цицерон.
Но было поздно: ступив за тропу, Федор угодил в болото — твердая на вид почва скрывала вязкие воды протока.
Флорис и Адриан стремительно спешились. Федор отчаянно барахтался в тине. Его лошадь всхрапывала, силясь выбраться из западни. Казак ничем не мог ей помочь — видимо, нога у него застряла в стремени. Впрочем, положение его было бы не таким отчаянным, если бы на поверхности воды не показались черные змеи, чей укус считался смертельным. Отвратительные рептилии с шипением приближались к казаку.
— Не шевелись! Мы прикроем тебя, Федор! — в один голос закричали Флорис и Адриан, заряжая пистолеты.
Ли Кан выхватил кинжал, который умел метать на сто футов.
— Нет, мисси… Ты пустить Цицерона!
Негр бросился в воду. Он плыл по-лягушачьи, держа голову на поверхности и при каждом взмахе руками издавал какой-то странный крик. Эти пронзительные звуки отпугнули змей. Постепенно все они спрятались за белыми кувшинками, источавшими зловоние.
Опасность миновала. Федор наконец освободил ногу и выполз из тины, а Флорис и Адриан помогли выбраться лошади. Цицерон приплясывал от радости, показывая белоснежные зубы. Федор понурился, стыдясь прежней своей злобы по отношению к негру.
— У тебя, друг, кожа другого цвета, но отныне… отныне ты всем можешь говорить, что Федор Тартаковский твой товарищ и должник!
И казак сжал руку Цицерона так, что у того едва не хрустнули кости. К счастью, вмешался Ли Кан, прервав эти излияния присущей ему тирадой:
— Да будет благословенная тысячу раз тысячей благовонных лет Рыба с Сумрачной Чешуей, извлекшая Острый Клинок из отравленных вод Лживого Дракона… Рыба с Сумрачной Чешуей может теперь рассчитывать на вечную признательность Лотоса с Пятью Лепестками!
Цицерон комично вращал глазами, слушая эту речь, из которой не понял ни единого слова. Зато Грегуар выразился кратко, но куда более внятно.
— Отлично, парень! Люблю смельчаков!
Флорис и Адриан дружески хлопнули Цицерона по плечу Негра приняли в компанию!
Маленький отряд намеревался вновь тронуться в путь, как вдруг совсем близко раздался выстрел. Шестеро всадников бросились назад. Глазам их предстало занятное зрелище. Жеодар Кастильон дю Роше барахтался в середине протока. С тропы по черным змеям стреляли Эрнодан де Гастаньяк и Яан Легалик, тогда как Лафортюн с Паденом оглашали воздух горестными сетованиями.
— О! Проклятая страна!
Цицерон хотел было опять нырнуть в воду, но Флорис удержал его.
— Нет, с этим кретином управлюсь я! — проскрежетал молодой дворянин, сбрасывая камзол.
Мутная вода сомкнулась над Флорисом. Он лишь изредка выныривал, испуская тот же пронзительный крик, что и Цицерон несколькими минутами раньше.
— Здорово! Мисси делать, словно настоящий дикарь! — одобрительно воскликнул Цицерон, гордясь успехами своего «ученика».
Флорис же бесцеремонно ухватил Жеодара за шиворот.