Флот вторжения (Книга 2)

Тeртлдав Гарри

Преодолевая сопротивление воздуха, "ланкастер" шел над островом Уайт. Джорджу Бэгноллу казалось, что он видит весь мир. День выдался на редкость ясный. Их самолет совершал очередной патрульный вылет, и перед глазами борт-инженера, словно страницы в атласе, появлялось побережье Англии, Па-де-Кале, берег Франции.

– Удивляюсь, как это раньше людям удавалось правильно составлять карты, когда они не могли подняться в воздух и увидеть все это с высоты, - сказал он.

Сидящий рядом с ним в пилотском кресле Кен Эмбри усмехнулся:

–

А мне интересно, как все это видится ящерам. Они забираются довольно-таки высоко и способны охватить одним взглядом весь мир.

– Я как-то не думал об этом, - признался борт-инженер.
– Но это явно что-то впечатляющее, как ты считаешь?
– Бэгнолла вдруг разозлило, что ящеры обладают преимуществом, недоступным человечеству. Он сознавал, что за злостью скрывалась элементарная зависть.
– Придется нам наилучшим образом использовать то, что имеем.

Выворачиваясь из хватки пристяжных ремней, Эмбри наклонился вперед и показал на лежащие под ними воды Па-де-Кале:

– Кстати, что ты скажешь об этом кораблике?

– Я тебе что, засекатель целей?
– Но Бэгнолл тоже наклонился вперед. Подводная лодка, ей-богу, - удивленно воскликнул он.
– Подводная лодка в таком месте... одна из наших?

– Хотелось бы думать, что да, - сказал Эмбри.
– Ящеры там или не ящеры, вряд ли наш Винни позволит чужим субмаринам нырять под юбки родных островов.

– Да, его в этом не упрекнешь.
– Бэгнолл снова глянул вниз.
– Движется в западном направлении, - заметил он.
– Не удивлюсь, если везет что-нибудь интересное для янки.

– А это мысль - Ящеры не слишком суются в море, так ведь? Во всяком случае потопить подводную лодку им намного труднее.
– Эмбри тоже наклонился к иллюминатору.
– Можно хоть поупражнять мозги, правда? А то носимся целыми днями, будто запеленутые в вату, никаких развлечений.

– В общем-то да.
– Теперь Бэгнолл обернулся назад, к бомбовому отсеку, где уже довольно давно не было никаких бомб.
– Обычно Гольдфарб видит лучше нашего. Радару плевать на облака, он их протыкает.

– Естественно, - согласился Эмбри.
– Но с другой стороны, уж если выбирать работу, я скорее предпочту смотреть сквозь лобовое стекло на такую картину или даже просто на облака, чем забиться в брюхо самолета и глазеть на скачущие электроны.

– Не стану тебе возражать, - сказал Бэгнолл.
– Как говорят, крыть нечем. Кстати, уж если мы заговорили о Гольдфарбе, странноватый он парень. Столько времени увивался за Сильвией, наконец заарканил ее, а спустя каких-то несколько дней отпихнул прочь.

– Возможно, оказалась не столь хороша, как он надеялся, - рассмеялся пилот.

– Сомневаюсь, - со знанием дела возразил Бэгнолл.
– С нею не соскучишься.

– Судя по ее взглядам, я тоже могу так думать. Но никогда нельзя судить по взглядам, не попробовав на собственном опыте, - пожал плечами Эмбри.
–

Ладно, это не мое дело. Однако что касается Гольдфарба...
– Он щелкнул тумблером внутренней связи.
– Оператор, есть какие-либо признаки наших чешуйчатых уродцев?

– Нет, сэр, - ответил Гольдфарб.
– Мертвая тишина.

– Мертвая тишина, - повторил Эмбри.
– Знаешь, нравится мне звучание этих слов.

– Пожалуй, мне тоже, - сказал Бэгнолл.
– Еще один полет, когда есть ощутимая надежда благополучно приземлиться.
– Борт-инженер усмехнулся.
– Мы уже столько времени живем взаймы - я начинаю лелеять надежду, что нам не придется когда-нибудь разом за это заплатить.

– Не обманывайся подобными грезами, старина. В тот день, когда исчерпается лимит на количество полетов нашего экипажа, нам выпишут "расходный ордер" и ошибки не будет. Весь трюк в том, чтобы как можно дольше оттягивать эту неизбежность.

– После того как ты в целости и сохранности посадил нас во Франции, я отказываюсь верить, будто существует что-то невозможное, - сказал Бэгнолл.

– Можешь мне поверить: я сам был удивлен, что мы остались целы, не меньше вас всех. Просто нам выпал кусочек удачи... Но если в течение ближайших двух часов ящеры предпочтут не высовывать свои морды, я буду считать, что сегодня мы легко отделались. Тебе не кажется, что мы имеем на это право?

Ящеры не появлялись. В установленное время благодарный Эмбри направил "ланк" назад, в сторону Дувра. Спуск и приземление прошли настолько плавно, что, когда тяжелый бомбардировщик остановился на полосе, пилот сказал сам себе:

– Благодарю вас за превосходный сегодняшний полет, сэр.

Однако его товарищи по экипажу покинули самолет с такой скоростью, что превзошли в этом обычных пассажиров.

Когда Бэгнолл выбрался из кабины на взлетно-посадочную полосу, один из работников наземной службы хитро улыбнулся ему:

– Ты, должно быть, услышал, что снова дали свет, и теперь со всех ног спешишь в казарму.

– Неужели?

Борт-инженер почти побежал. В голове кружились различные приятные видения: свет, при котором можно почитать или перекинуться в карты, электрокамин, работающая плитка, чтобы вскипятить чай или воду для нормального бритья, вращающийся диск проигрывателя... Возможности простирались до самого горизонта, как пейзаж под крылом "Ланкастера".

И все же одна возможность выпала у него из виду - послушать Би-би-си. В казармах электричества не было уже несколько недель, хотя "Биби" не прекращало своих передач. Ящеры лупили по передатчику, стремясь заглушить радио людей. Просто послушать выпуск новостей - и Бэгнолл снова ощущал, как мир становится шире, выходя за пределы авиабазы и окрестностей.

Давид Гольдфарб воспринимал это по-иному.

– Боже мой, - говорил он, вытягивая к приемнику шею, - если бы я мог говорить так, как они.