Флоту - побеждать!
Шрифт:
Здесь, пожалуй, стоит сделать 'шаг в сторону' и пояснить, почему автор позволил себе утопить аж целый броненосный крейсер одной миной.
Крейсера типа 'Гарибальди', к которым относились японские 'Ниссин' и 'Кассуга', являлись, несомненно, одним из самых удачных проектов итальянской фирмы 'Ансальдо' - при весьма скромном для кораблей этого класса водоизмещении (а значит и стоимости) они были очень мощно вооружены и хорошо забронированы. Но за всё нужно платить - проектной скорости 'гарибальдийцы' выдать не могли, мореходность их никак не соответствовала
– Что это?
– командир 'Фудзи' Мацумото смотрел на разламывающегося пополам и уходящего на дно 'Кассугу' как на нечто нереальное. Такого быть не могло! Такого не могло быть!!
– 'Кассуга' подорван и тонет, - мрачно пояснил капитану первого ранга адмирал, воздержавшись от комментариев по поводу идиотского на его взгляд вопроса.
– Прикажите поднять сигнал крейсерам спустить шлюпки и заняться спасением тонущих.
– Разумеется, ваше превосходительство, - Мацумото немедленно отдал соответствующий приказ сигнальщикам и поспешил пояснить суть своего вопроса флагману.
– Отчего взорвался 'Кассуга'? Это мины или подводная лодка русских?
– Скорее мины. Хотя и вариант с субмариной имеет право на существование как версия, но крайне маловероятная - слишком далеко отсюда до Порт-Артура, скорее я поверю в самопроизвольный взрыв погребов боезапаса... К тому же недавно неподалёку от этого места произошёл столь неудачный для нас бой с русскими миноносцами, а значит именно они могли тогда возвращаться с минной постановки.
– Русские посмели минировать нейтральные воды?
– Ну, с этим пусть разбираются дипломаты, а мы - военные, поэтому придётся учитывать минную опасность везде. Контрольное траление в этом месте следует провести в любом случае. Отметьте на карте это место. Сколько миль до базы?
– Около семи. Если бы не дымка, Элиот уже открылся бы.
– Значит воды уже не нейтральные...
Тем временем шлюпки с 'Якумо' и 'Иосино' уже подошли к месту гибели крейсера и японские моряки стали принимать в них своих неудачливых товарищей, Таковых набралось немного - слишком быстро затонул 'Кассуга', в холодные волны успели спрыгнуть практически только те, кто находился в момент взрыва на верхней палубе или непосредственно под ней. Но и из них уцелели далеко не все - спасли всего сто девяносто человек, из них лишь пятерых офицеров. Командира крейсера Осиноуэ среди них не было. Он, вместе ещё с более чем тремястами членами экипажа разделил судьбу своего корабля.
Спасённых матросов шлюпки доставили на свои крейсера, но офицерам 'Кассуги' адмирал приказал возможно скорее прибыть на 'Фудзи'. Приблизительно через полчаса все пятеро уже стояли перед флагманом на мостике броненосца. Несмотря на пережитый шок они выглядели относительно спокойно.
– Первый вопрос: наблюдал ли кто-нибудь из вас перед взрывом след мины выпущенной из-под воды? Или, может быть, слышал чей-то крик,
Пять отрицательных ответов.
– Ладно. Значит, это была мина заграждения. Находился ли кто-либо из вас на мостике в момент взрыва?
– Старший штурман капитан-лейтенант Огава, - сделал шаг вперёд один из офицеров.
– Ответьте: почему ни 'Фудзи', ни 'Якумо' шедшие впереди на мину не наскочили, а 'Кассуга', третий в кильватерной колонне, подорвался?
– Мису сурово смотрел в глаза капитан-лейтенанта.
– Взрыв произошёл во время поворота, ваше превосходительство, - опустил глаза Огава, - мы не смогли точно удержаться в струе 'Якумо' и несколько отклонились от курса.
– Понятно, - подумал про себя контр-адмирал, - 'Кассуга' меньше месяца в строю, ходить в составе отряда привыкнуть не успели...
– Ваше превосходительство!
– прервал мысли начальника капитан-лейтенант.
– Прошу разрешения...
– Не разрешаю!
– отрезал Мису, прекрасно поняв, в чём будет заключаться суть просьбы.
– Запомните все: до конца войны ваши жизни принадлежат не вам, а императору, и умирать вы будете не по своей воле, а по приказу, в бою. Единственное, что могу обещать, так это предоставить вам такую возможность в самое ближайшее время - например на мостике очередного брандера. А сейчас - идите, вас устроят на броненосце.
***
– Ваше благородие, идут!
– Мельников покинул свой пост наблюдения и поспешил оповестить прапорщика и товарищей о приближении вражеских кораблей.
– Не ори, -отозвался Клевцов, - всех японцев распугаешь.
– Отставить шуточки, - прервал матроса Дейчман.
– Осипов - к телефону, остальные за мной.
От наблюдательного пункта до устья бухты было далековато. Определилось только то, что вошли на 'ночёвку' два двухтрубных крейсера и один трёхтрубный. И четыре малых миноносца.
– Ну!.. Ну!!.
– Клевцов и Мельников, забыв обо всём на свете смотрели в бинокли и, если можно применить такое словосочетание, 'яростно ждали'. То есть ждали, находясь в предельной степени напряжения - ждали результатов их вчерашней пахоты...
Японские корабли спокойно встали на якоря.
– Вашбродь, да что же это?
– лицо Мельникова до жути напоминало обиженное личико ребёнка, которому под видом конфеты подсунули пустой, аккуратно завёрнутый фантик от неё.
У Дейчмана и так на душе кошки скребли - неужели всё было зря?!
– Не скули раньше времени - пусть ещё из бухты в море выйдут. А пока отнеси телефонограмму Осипову, пусть передаст в штаб.
Ещё около получаса прапорщик провёл на берегу вместе с Клевцовым, надеясь непонятно на что, но стало понятно, что до выхода японцев из бухты ничего нового ожидать не приходится. Тем более, что очень короткие сумерки достаточно быстро сменились глубокой ночью, что вообще характерно для данных широт - чай не Петербург с его близостью к полярному кругу, солнце ныряет за горизонт почти отвесно...