Фокиниада

Степнова Ольга Юрьевна

– Ключ я уже отыскала, можешь не заезжать, – сказала Шуба, и Севка не удержался от облегчённого вздоха. – Но я, собственно, не за этим звоню.

– А зачем? – лениво спросил Севка, затянувшись сигаретой и почувствовав себя молодым и свободным от обязательств. – Зачем ты звонишь, Шуба?!

– Хочешь поучаствовать в уличных гонках с той командой, в которой гоняла Жанна Говорухина?

– Хочу! – подскочил Севка, пролив кофе себе на грудь. – А что, можно?!

– Можно, – вздохнула Шуба. – Я договорилась по своим каналам. Сегодня в час ночи приезжай

на Центральную площадь, оттуда старт.

– Стой, Шуба! – заорал Севка, чувствуя, что она готова нажать отбой. – А на чём мы гонять-то будем?! У меня древняя «девятка», у тебя старая «Тойота», разве на таких колымагах со стритрейсерами гоняют?!

– Я одолжила у своего знакомого «Астон Мартин», так что оставь свою «девятку» на стоянке, – сказала Шуба и отрубилась.

Вот как. Оказывается, у боевой подруги и «своего парня» существует некий знакомый, который запросто может одолжить ей на ночь крутую спортивку стоимостью около сотни тысяч баксов… Вот как!

Севка почувствовал себя уязвлённым и оскорблённым в своих лучших дружеских чувствах.

Значит, от него чесноком воняет, а у кого-то «Астон Мартинов» полный гараж!

Севка выплеснул остатки кофе в кадку с пальмой, а сигарету самым бессовестным образом выбросил за перила балкона.

Он был зол. Нет, он был в ярости!

Фокин бросился к сейфу и выгреб из него всю розовую наличность. Пожалуй, этого хватит на какой-нибудь болид вызывающе-глупого жёлтого цвета. И пусть он потом с голоду сдохнет, но от него больше не будет вонять чесноком, даже если он сожрёт его килограмм. От денежных мужиков ничем никогда не воняет, кроме денег.

Пачки евро вываливались из рук, потому что никуда не входили – ни в карманы, ни запазуху, ни в барсетку. Пожалуй, тут хватит не на «какой-нибудь» болид, а на о-очень приличного пепелаца [1] !

Правда, тогда любыми правдами и неправдами придётся доказывать, что Говорухин не убивал жену.

Севка присел на корточки, собирая рассыпавшиеся пачки евро. Дверь неожиданно распахнулась, в комнату ввалился Лаврухин.

Длинным свистом Вася обозначил, как поразило его увиденное.

1

Пепелац (разг.) – машина.

– Стучаться надо, – проворчал Фокин, запихивая деньги обратно в сейф.

Вася снова свистнул и, присев, заглянул в сейф.

– Не свисти! – буркнул Севка, закрывая металлическую дверцу на кодовый замок. Обойдётся он без нового пепелаца. Шуба будет любить его и без машины, и без квартиры, и вонючего – любого. – Не свисти! – прикрикнул он на Лаврухина, который вздумал с помощью свиста исполнить марш Мендельсона.

– А то что, денег не будет? – усмехнулся Лаврухин, нагло усаживаясь в Севкино «директорское» кресло. Без милицейской формы Вася выглядел лет на пять моложе.

– Как отпуск? – с усмешкой поинтересовался у него Севка.

– Хреново, – помрачнел Вася. – Твоими

и тёщиными стараниями.

– Кто хуже, я или тёща? – усмехнулся Севка.

– Ты! У тёщи на даче в меня хоть из пистолета не палят! Меня там только пилят, кормят, и работать заставляют. Впрочем, так как ты, меня даже тёща припахивает. Сегодня полдня на гайцов угробил! И всё бесплатно, заметь, бесплатно! – Вася выразительно посмотрел на сейф. – Совсем бесплатно, – горестно вздохнул он.

– Не тяни, Вася, кота за хвост. Выкладывай, что удалось узнать. Помнишь наш уговор о взаимовыручке?

– Вот про кота мне и удалось узнать, – хмыкнул Вася.

– В смысле?

– В городе есть две тусни стритрейсеров. Одна – так себе, ничего особенного, кучка изголодавшихся по острым ощущениям обывателей среднего возраста. Они гоняют в основном за городом на короткие дистанции, и никому не мешают. А вот вторая тусня – молодые, оторванные, «без тормозов» гонщики. У гайцов от них основная головная боль. Они устраивают гонки почти каждый день, и каждый раз неизвестно в какой части города. Так вот, самый авторитетный гонщик в этой команде – Кот. Носится как дьявол. Среди гайцов даже есть уговор – его не трогать, себе дороже. Он меньше ста пятидесяти даже за хлебом не ездит, а на гонках летает со сверхзвуковой скоростью. Такого преследовать – или себя угробить, или других подвергнуть опасности. Но водит он, кстати, как бог. За десять лет ни одной аварии.

– Кот – это кличка?

– Вроде того. Его зовут Гриша Котов. Двадцать восемь лет, судимостей нет, приводов тоже. Именно в его команде и гоняла Жанна Говорухина. Она участвовала всего в двух гонках, приходила второй и третьей. Это очень неплохой результат для новичка.

– Отлично, – потёр руки Севка. – Просто отлично! Вот что, Вася, ты езжай пока к тёще, ешь, пей, сорняки дёргай, а в час ночи я жду тебя на Центральной площади. Будем участвовать в гонялках этого Кота. Поедешь ты, моя знакомая Шуба и я.

– Что?! – подскочил Вася. – Ты… ты… ты…

– Приём, Вася! Слышу тебя хорошо! Что скажешь?!

– Сволочь ты, Фокин! Я в отпуске, или где?!

– Или где, – похлопал его по плечу Севка. – Или где, Вася! Взаимовыручка – дело хлопотное и ответственное. Я для тебя чеснок жрал?! Жрал. Треники мерзкие надевал?! Надевал. Перед давками красивыми уродом выглядел?! Выглядел! Теперь твоя очередь, Вася!

– Ну зачем вам я?! – чуть не плача, простонал Лаврухин. – Гоняйте вдвоём со своей «дублёнкой»! А я вам зачем?!

– Ты у нас представитель закона, Вася, – серьёзно объяснил Сева. – Если что – отмажешь. Вместо пропуска у нас будешь! Севка опять хотел похлопать Лаврухина по плечу, но тот извернулся и пулей вылетел из кабинета.

Фокин так и не понял – приедет он на Центральную площадь, или у Лаврухина окончательно сдали нервы, и кончилось терпение.

– Я тебе сколько дел помог раскрыть?! – открыв дверь, заорал Севка. – Ограбление коллекционера, помнишь?! А маньяка, который молотком по голове старушек бил?! А убийство почтальона?!