Фокс
Шрифт:
– Э-эй!
– долетел до меня голос девушки, которая, должно быть, уже жалела о том, что пришла на свидание.
– Ты чего? Ты в порядке?
Я помотал головой, пытаясь вытряхнуть из мозга голос лиса, что было очень непросто, и ответил, вымученно улыбнувшись:
– Да, просто у меня...
– мгновение я выбирал между головной болью и болью в животе, и эта доля секунды стала роковой.
– ГЕРПЕС!
– торжествующе рявкнул чёртов лис, завершая свой список.
– ...герпес!
– послушно повторил я.
Потом-то я, конечно, посмеялся над этой историей. Надеюсь, у той девушки тоже порядок с
Возможно, я не ненавидел Фокса только лишь потому, что суммарная польза от него была всё же больше, чем вред. Да и забавляла меня его привычка каждое утро завывать одновременно со звонком будильника:
– Пх`нглуи мглв`нафх Ктулху Р`льех вгах`нагл фхтагн!
Любовь к Лавкрафту ему тоже передалась от меня.
Фокс вообще влиял на мою жизнь очень во многом. Необходимость кормить мохнатого компаньона положительными эмоциями заставила меня пересмотреть многие привычки. На смену сигаретам из ближайшего магазинчика пришли трубка и хороший табак, в котором лис почему-то прекрасно разбирался. Дешёвые кафе и пиво по вечерам остались в прошлом. Я стал выбираться в парк, чтобы побродить в одиночестве по аллеям, не смотря на неприятные воспоминания о неудавшемся свидании.
В какой-то момент мне пришло в голову даже завести домашнее животное, но от собаки Фокс отказался наотрез, так как у него на них аллергия (хотя и не совсем ясно, как она вообще у него может быть), а кошек не переношу я сам.
Помог мой приятель и в работе. Возможно, не будь я гордым обладателем диковинки под названием "совесть", смог бы изрядно продвинуться в офисной пищевой цепочке. Но я не только совестлив, но и не тщеславен, поэтому не использовал своего приятеля сверх необходимого.
А границы необходимого я определял очень просто. Тот, кто не работает системным администратором, даже не подозревает, как много всего может означать любимая фраза любого пользователя:
– Я ничего не делал, оно само!
Фокс реагировал на эти слова, как ищейка на запах крови. За долю секунды он успевал покопаться в голове очередного вруна и прокручивал последовательность совершённых им действий в обратную сторону. Если причина поломки выяснялась сразу же, то я очень эффектно указывал пальцем на экран и страшным голосом говорил:
– Да? А кто тыкал в большую кнопку с надписью "Не тыкать"?!
Через месяц такого "волшебства", обращаясь ко мне, сотрудники начали использовать не только имя, а имя и отчество, чего раньше никогда не бывало. А уж про пренебрежительное "мальчики по компьютерам" забыл весь наш отдел. Последнее, правда, начальник считал исключительно своей заслугой и даже хвастался этим перед женой, о чём мне не преминул сообщить Фокс. Я не обиделся. Пусть гордится.
Моё положение в трудовом коллективе упрочилось, но всё же оставался один человек, которого я начал бояться даже больше, чем боялся до того - главный бухгалтер Виолетта Генвильевна, огромных размеров женщина неопределённого возраста. Опасения она внушала не из-за комплекции профессионального сумоиста или высокой должности. Просто однажды Фокс, дико смущаясь, рассказал мне, что она вызывает нас по три-четыре раза в день не потому, что плохо ладит с техникой. Мой ушастый приятель помялся и тихо прошептал:
– Ей просто нравится смотреть,
Сделал он это, разумеется, именно в тот момент, когда я, стоя на четвереньках, пытался вернуть "случайно" выдернутый сетевой кабель на место. Благодетель!
Впрочем, все наши совместные приключения меркнут перед одним событием, к которому Фокс имеет непосредственное отношение, и которое в корне изменило мою жизнь.
Из-за присутствия красношёрстного правдолюба в моей жизни я оставался одинок, и никаких изменений на личном фронте не преддвиделось. Шумными компаниями лис брезговал, а в каждой девушке находил тысячу и один недостаток. С другой стороны, можно сказать, что моя жизнь при этом обрела что-то, похожее на порядок. К примеру, ради получения Фоксом положительных эмоций (помним о Гитлере) мне приходилось правильно и вкусно питаться. Да, полуфабрикаты, не говоря уж о дошираках и роллтонах, маленький гедонист у меня за правым плечом не считал и не считает едой в принципе.
Довольно быстро я вычислил, у кого из продавцов на ближайшем к моему дому рынке можно недорого брать хорошие овощи. Закупаться в супер и гипермаркетах Фокс мне также не позволял, так как считал, что магазинные фрукты и овощи принципиально отличаются от рыночных и полны нитратов. О, нитраты! Ничто не может так надолго лишить моего пушистого компаньона душевного равновесия, как нитраты... Но покупать нитратометр остроухий запрещал, и мне иногда казалось, что он просто хочет капризничать и выделываться, на глазок определяя полезность того или иного овоща.
В один из вечеров я двигался по рынку к знакомому ларьку с помидорами. Фокс привычно жужжал над ухом, комментируя каждого продавца, мимо которого мы проходили: тот руки не моет, тот обвешивает, этот овощи из-под Ростова выдаёт за узбекские... Я уже даже не обращал на него внимания. Поэтому и насторожился, когда симбионт замолчал.
– Чего молчишь, Фокс?
– мысленно поинтересовался я.
– Помидоры со скидкой увидел? Так они с нитратами наверняка...
Но лис шутку не поддержал, а тихонько прошептал удивлённым голосом:
– Смотри-и-и...
И я посмотрел. Не сразу, правда, увидел. Но уж когда разглядел, не поверил своим глазам.
По рыночному проходу нам навстречу шла, покачивая пакетиком с овощами, девушка. На вид помладше меня и довольно симпатичная, но дело было не в этом. Над её правым плечом торчала белоснежная голова точь-в-точь похожего на Фокса существа.
От неожиданности я почему-то присел на корточки и так, гусиным шагом, юркнул за ближайший прилавок.
– Сдурел?!
– зашипел мне в ухо мой приятель.
– Подойди к ней! Ты же видел!
– Ага!
– забывшись, я заговорил в полный голос.
– И что сказать? "О, какая у вас фигня любопытная на плече, у меня такая же!" Так что ли?
– Сам ты фигня!
– обиделся Фокс.
– И говори, что хочешь, а знакомиться надо!
– Кому надо?
– рыкнул я в ответ.
– Да, кому надо? Тебе или ему?
– произнёс голос сверху.
Вздрогнув, я поднял взгляд. Продавец, пожилой мужчина кавказской национальности, смотрел на меня в упор, перегнувшись через прилавок.
– Чего надо?
– спросил он, поймав мой взгляд.
– Овощи надо?