Фокус гиперболы
Шрифт:
– «Космос», говоришь! А тебе – то зачем это?
– Ну, как зачем? Ты и твои друзья – это срез общества, вы и есть новейшая история России.
– Да? Ну, ладно. Я – согласен. Остальные, думаю, тоже купятся на «Космос» и согласятся. Но хочу сразу предупредить: мы любим вкусить. И в переносном смысле тоже – крепко выпить.
– Ха, испугал!
Кафешка давно уже заполнилась людьми. Было жарко и шумно. Закрепленный на ветке платана громкоговоритель вдруг ожил, засвистел, зашипел, забулькал, зарычал, испугал птиц и людей, и вроде как дал понять о начале регистрации.
– Ну, товарищ майор, пошли.
Свободных мест в салоне самолета оказалось довольно много. Молодые люди устроились так, чтобы между ними было свободное кресло. Петр завалил его кипой купленных в киоске газет «Правда» и «Известия», разложил их по
– Ясно, самиздат? – спросил Петр, хмыкнул и отвернулся.
–Нет. Просто перепечатка, – ответил Николай и уткнулся в текст.
Самолет набрал высоту, девушки стюардессы начали развозить пакеты с завтраком.
– Ну, что? Интересно? – спросил Николай и кивнул в сторону газет.
– Интересно, если читать правильно.
– Как это – правильно?
– Слушай, раз спрашиваешь. У нас на факультете есть молодой профессор. Он читает у нас курс лекций и ведет семинарские занятия по политэкономии коммунизма. Неординарная личность. Он как-то заявил на семинаре, что, если бы в аппарате премьер-министра Англии была штатная группа из двух-трех человек с русским языком и умением правильно читать советскую прессу и международные информационные экономические справочники, то можно было бы сократить наполовину и русский департамент Форин Офис, и штат русского отдела разведки – МИ-6 СИС. Мы, естественно, стали задавать вопросы, но преподаватель пообещал нам, что мы сами найдем ответы на заданные вопросы на следующем занятии. На примере животноводства в республике Казахстан. Странно, да? И поручил мне изучить материалы республиканских партхозактивов за последние три года и выбрать всё касательно животноводства. Другому студенту поручил ознакомиться с публикациями по этой тематике в республиканской прессе, а третьему – изучить динамику изменений мясного торгового баланса между СССР и Австралией. Скукотища, да? Но нам скучно не было. Выступали мы так: сначала «партийный» аналитик – то есть я, затем аналитик прессы и завершал исследователь торгового баланса. Итак – 1975 год. Я коротко сообщил: год был успешный. Общий тон – мажорный. Это чувствовалось и по выступлениям областных руководителей, и по тону выступления первого руководителя республики. Примерно таков же был тон публикаций в республиканской прессе. СССР закупил в том году, скажем, триста тысяч тонн австралийской баранины. 1976год. Общий тон – минорный. Летняя засуха, кормов заготовлено мало, затяжная дождливая осень, бездорожье, распутица, невозможность доставки кормов, падеж скота. Весенняя бескормица и опять падеж. В прессе сетования на тяжелые климатические условия, описание героических попыток преодолеть непреодолимое. СССР закупил в том году триста тысяч тонн австралийской баранины. 1977 год. Чуть лучше предыдущего. И в том году СССР закупил триста тысяч тонн австралийской баранины.
–А теперь ваши выводы, – попросил профессор.
Выводы были таковы:
Австралийским овцеводам можно не беспокоиться. Их продукция будет востребована, причем предсказуемо востребована.
Проблемы казахстанского животноводства имеют хронический характер.
Проблемы носят системный характер. И Система не в состоянии с ними справиться.
Система настроена так, что предпочитает ретушировать проблемы или вовсе их не замечать.
Система и общество больны.
Система и общество не имеют никаких положительных исторических перспектив.
Николай хмуро спросил: – Прямо-таки никаких? Не круто ли?
– Круто, согласен. Студенты всегда категоричны, – быстро сказал Петр, – но, в сути, я думаю, правы. И вот мы подошли к главному. Неужели то, что увидела кучка английских студентов, не видят в Казахстане, не видят в СССР? Быть этого не может! Видят, конечно, лучше видят и больше знают. А напоминает все это сценку у врача. Врач обследует пациента и говорит ему: – А у вас, батенька, триппер. Да, триппер! Но вам повезло. Вы вовремя попали ко мне. Болезнь еще не загнала вас на стенку. А пациент вместо того, чтобы облобызать доктора, сунуть ему в карман магарыч и сбегать за коньяком, вдруг начинает орать, что у него с конца не капает, у него ничего не болит, и что доктор хочет опорочить его. Да, вот так.
Как-то у вас произошло смещение представлений и подмена понятий.
На тех, кто пытается проблемы поднимать, изучать и обнародовать, ЧТОБЫ ИХ ПРЕОДОЛЕТЬ, я подчеркиваю это, вешают ярлыки подпевал Запада, диссидентов и антисоветчиков. Что? Не так? Так. И потому людей способных поднимать, изучать,
– Откуда тебе все это известно: о профилактике, предостережениях, судах?
– Читаю Вестник Верховного Совета, отчеты и комментарии в газете «Известия».
– Ладно. Разговор какой-то…. блёвый. Здесь-то что вычитал? – Николай снова кивнул на кипу газет
– Да все то же. Вот ссылка на прошлогоднее от четвертого июля Постановление Пленума ЦК КПСС по сельскому хозяйству, а вот от пятнадцатого Решение ЦК по Литве. Тоже сельское хозяйство.
Николай скривился: – Вот уж, действительно, скука.
– Сейчас я развею скуку. Вспомним нашего молодого профессора. В конце того занятия он сказал, что если бы в этом, 1979 –м, году цена на нефть на мировом рынке понизилась до 13-15 долларов за баррель, то в следующем году в Советском Союзе повторилась бы ситуация пятнадцатилетней давности. Тогда белый хлеб пропал вовсе, а за серым и черным выстраивались длиннющие очереди. Просто не на что было бы покупать и зерно, и австралийскую баранину. А ведь именно к следующему – 1980 году – СССР должен завершить построение материально-технической базы коммунизма. Хрущевские на весь мир зае…забубененные планы никто не отменял. Да и товарищ Брежнев ничего лучшего придумать не мог, взял и заявил, что первая фаза коммунистической формации уже наступила. Тут уж не до скуки. Представь, фаза и база коммунизма есть, а хлеба и мяса нет. Вот тебе и «… по потребностям». Смешно, правда? И грустно.
– А ты, Петр, язва. И на кой черт ты мне об этом трындишь?
– Как на кой? Ты же будешь докладывать обо мне своему руководству? Ну и доложи, что есть, мол, такое мнение английских студентов.
– Достал ты меня! Расскажи лучше про невесту.
– Нет уж, извини, это личное. Лучше ты мне расскажи: почему ты вынужден читать роман этого величайшего мастера – Булгакова – в столь непотребном самиздатовском виде. Чем он не потрафил нынешнему официозу? А ведь даже товарищ Сталин читывал книжки Булгакова, хаживал на его спектакли и по-своему, по-сталински, благоволил ему? Затрудняешься сказать? А давай я попробую. – Петр порылся в газетах, извлек номер «Правды» и показал первую полосу. – Вот, смотри. Члены Политбюро крупным планом. Старческий ареопаг. Вот это кто? Здесь он выглядит прилично. По крайней мере, ширинка застегнута и из нее не торчит конец…. ха-ха…– я вижу, ты слишком лестно о нем подумал, – конец сорочки. Так кто это? – Ну, Суслов, – нехотя ответил Николай.
– Правильно, Суслов. А теперь вглядись в это лицо. Законы биологии неумолимы, он стар. А старость никому не добавляет ясности и живости ума. А ведь этот человек возглавляет идеологический и пропагандистский аппарат многонационального, огромного и сложного государства. Он же его и высший цензор. А народная мудрость гласит: каков поп, таков и приход.
Я тебе такую историю расскажу. Жил в Москве молодой писатель по фамилии Фулин. Написал этот Фулин роман о жизни сельской молодежи. Сам Фулин родился и вырос в Москве и в сельской местности бывал только на предмет употребления шашлыков и даже от студенческого «обязона» – осенних сельхозработ – всегда косил с липовой справкой о паховой грыже. Но пером Фулин обладал бойким, а фантазией буйной. Роман он накалякал, и роман получился неплохой: и идеологический настрой, и образы, и диалоги – все как надо. И, разумеется, где молодежь, там и любовь. Была у Фулина в романе живая сценка. После комсомольского собрания (как же без него) в сельском клубе остались два активиста: он и она. Остались, чтобы навести порядок: расставить столы и растащить стулья.