Фокусница
Шрифт:
В Мексику она подалась из желания полностью сменить обстановку. Она любила разнообразие. В ее тогдашнем настроении Мексика казалась подходящим местом. Ее нигде ничто не держало. Родители вместе с ее прошлым были вычеркнуты из памяти. Ее домом был теперь огромный «кадиллак».
В тот вечер, выйдя из «Лоренсилло» с заднего хода, возле которого был запаркован ее автомобиль, она помчалась к центру города, чтобы оттуда махнуть в Веракрус. Удалившись от кафе на достаточное, по ее прикидке, расстояние, она остановила машину на тихой боковой улице и посмотрела в зеркало
Убедившись, что ее никто не преследует, она открыла сумочку и вынула сигарету. Закурила, наклонилась вперед, чтобы свет от приборной доски падал прямо на руки и открытую сумку, извлекла свернутые в рулончик банкноты и внимательно пересчитала. Сто двадцать долларов.
– Неплохо, – вполголоса сказала она.
Разделив банкноты на две равные по толщине стопки, одну она убрала в сумку, а другую спрятала за чулок. Затем взяла с приборной доски крупномасштабную карту и разложила ее на коленях.
Тут-то я и нашел ее.
Из бара «Маноло» я вышел почти вслед за Джуденом, собираясь навести справки в полиции – нет ли у них хоть каких-нибудь идей, куда могла направиться эта Мира Шамвей. Если нет, пришлось бы искать иголку в стоге сена.
В тени какого-то здания я заметил огромный «кадиллак» – темно-зеленый. Я так и подпрыгнул. Не верь после этого в чудеса! Я перешел через дорогу и тихо приблизился к машине.
Она! Светлые волосы почти скрывали лицо, склоненное над картой. Но с меня и волос было довольно. Поиски Миры Шамвей закончились, едва начавшись. Вот же она, тут как тут, собственной персоной!
Но я не бросился к ней, как поступил бы на моем месте детектив-любитель. Я отошел на пару шагов, чтобы спокойно обмозговать ситуацию. Итак, Мира Шамвей здесь, и она свободна как птица, никаких бандитов в поле зрения – в любую секунду может нажать на газ и смыться. Опять же, без истории с похищением мне от блондинки мало проку. У меня мелькнула мысль выложить ей все начистоту и решить вопрос полюбовно, так было бы проще всего. Но если она узнает об обещанном вознаграждении, придется взять ее в долю, а половина от 25 000 долларов нравилась мне вполовину меньше. К тому же ей, возможно, до смерти надоел ее папаша и она наотрез откажется вернуться в Нью-Йорк. Нет, у меня был только один шанс выиграть игру – перехитрить блондинку.
Я подгреб к машине и, положив руки на дверцу, заглянул внутрь.
– Как по-вашему, зачем беговым лошадям соломенные шляпки? – спросил я. – Чтобы их съесть?
Она невозмутимо перевела на меня свои огромные глаза и снова углубилась в карту.
– Остынь, нырни в колодец, – посоветовала она мне. – Если поблизости не найдешь, выкопай сам. Тебе всякий поможет, если толково объяснишь, зачем это нужно.
Я слегка опешил. Никогда не был силен в пикировке с острословами. А Мира Шамвей за словом в карман не лезла. Мягко говоря!
– Да я просто прощупываю почву, – сказал я, пытаясь зайти с другого конца. – Увидел машину, дорожную карту, ну и подумал напроситься к вам в попутчики.
Она снова вскинула на меня глаза:
– Это не автобус. Я пассажиров не беру.
– В
– Слушай, может, для мамочки ты и свет очей, – произнесла она с расстановкой, – а для меня бельмо на глазу. Спокойной ночи. – И она вернулась к карте.
Я сосчитал до десяти и, когда давление пришло в норму, обошел машину кругом, открыл дверцу и сел.
– Эх, хорошо! А то ноги уже гудят.
Она напряглась.
– Надеюсь, для твоего же блага, что ты не станешь делать глупости, – сказала она, медленно складывая карту.
– Ни в коем случае, – заверил я ее. – Мне всего-то и нужно – прокатиться с вами, все равно куда. Надоело, знаете, болтаться в Мехико, пора сменить обстановку. А я всегда путешествую автостопом, потому что я скупердяй.
– Тайные пружины твоей психологии меня безумно интересуют, – сообщила она, и мне показалось, возможно ошибочно, что в ее голосе промелькнуло раздражение. – Но если ты не выйдешь из машины, тебя ждет сюрприз.
Я уселся поудобнее, хотя глаз с нее не спускал. Меня угораздило пару раз связаться с крутыми девчонками, и повторять этот опыт мне совсем не хотелось.
– Для сведения: раньше я выступал на арене как силач-профессионал. Среди моих коронных номеров один был особенно удачный: я сжимал в зубах девушку и бегал с ней по кругу. Так-то.
– Неужели? – Она сделала изумленное лицо. – И ты отказался от такой карьеры?
– Пришлось, – печально признался я. – Во всем виновата девушка. Глупая была как пробка и настырная, как сверло дантиста. Ужасно действовала мне на нервы. Иногда я прямо с трудом сдерживался, так бы и укусил ее! Это было бы проще простого, сами понимаете. Ну и однажды вечером она меня довела. – Я пожал плечами. – Хотел только слегка сдавить ее зубами, да, видно, вошел в раж.
Она призадумалась. Очевидно, пыталась сообразить, что я за фрукт. Потом наудачу сказала:
– Шел бы ты своей дорогой, не то я закричу.
– Давай, – ответил я, резко повернувшись, чтобы оказаться лицом к лицу с ней. – Будет повод врезать тебе. Всю жизнь мечтал от души врезать красивой блондинке, только повода не было.
Она внезапно дернулась вперед и злобно включила зажигание.
– По тебе тюрьма плачет, – бросила она мне и сдвинула рычаг переключения передач.
– Не надо нервничать, – сказал я, – от этого портится цвет лица. Куда едем – в Веракрус?
– Пожалуй, – ответила она, направляя авто вперед по темной пыльной дороге, – если вашу милость это устроит, разумеется.
– Меня все устроит, лишь бы выбраться из этой дыры. Расслабься, сестренка. Я тебя не трону, просто хочу свалить из города, и желательно задарма. Как только доберемся до Веракруса, я с тобой распрощаюсь и от меня останутся одни воспоминания.
– Само собой, распрощаешься. На что ты мне сдался! Не под венец же с тобой идти?
– Это смотря насколько ты старомодна. Лично я против ненужных формальностей в таких делах. Послушай, прелесть моя, как, ты сказала, тебя зовут?