Фокусы и фокусники
Шрифт:
Алексей Кудашев кроме работы ассистента ведал еще всей нашей рекламой. Борис Яшин, несмотря на свой маленький рост, отличный механик и изобретательный конструктор.
Было у меня в труппе и много других лилипутов. Александр Петрович Ольховников, Герман Алексеевич Измайлов, сестры Мария и Раиса Ягубовы, Федор Кудашев и другие - все они также активно помогали мне в создании ряда номеров.
ГЛАВА V
Цирковая
Давно уже прошли времена, когда я сомневался: можно ли иллюзионисту выступать в цирке? Оказывается, можно. И это удалось доказать своей работой многим иллюзионистам советского цирка. Правда, выступления на манеже повышали ответственность, требовали от иллюзиониста особого мастерства, ибо в цирке все на виду.
Зритель знает цирк в вечерние часы, когда яркие фонари зажигаются у подъезда, когда, освещая манеж, вспыхивают прожекторы и звучит веселая музыка, а из-за занавеса выходят бравые униформисты в украшенных позументами костюмах и белых перчатках. Но не менее интересно в цирке в дневное время. Необычно выглядит он в эти часы.
Манеж - в полумраке; свет проникает на него только сквозь маленькие окна в верхней части купола. Барьер, окаймляющий арену, покрыт чехлом. Ходят уборщицы с ведрами и тряпками. Занавес, отделяющий манеж от закулисной части, отдернут, и слышно, как на конюшне фыркают лошади и переговариваются конюхи. Где-то играет саксофон. Лает собака, протяжно ревет осел. Вот подал голос лев, и от его могучего рычания сотрясаются стены и дрожит пол.
Особенно оживленно бывает в цирке в дни, предшествующие началу сезона. Съезжаются артисты. В вестибюлях и коридорах стоят ящики, сундуки, корзины, чемоданы. На манеже еще работают плотники. Деловитый стук молотков то и дело заглушается бравурными звуками галопа или польки, разучиваемых оркестром.
Здесь же идет репетиция. По соседству с "антиподистами", которые, лежа на спине, подбрасывают и ловят ногами пестро раскрашенные предметы, упражняются на ковре молодые акробаты - воспитанники Государственного училища циркового искусства. Тут же еще одна группа акробатов. "Ап!" - и в воздухе мелькает гибкая фигура, "Ап!" - и один акробат, как пружина, выпрямляется на плечах другого. Непривычно видеть их не в нарядных цветистых рубашках, а в рабочих комбинезонах, простых и удобных для тренировки.
И за кулисами тот же упорный труд, будничная деловая обстановка. В одной из маленьких комнаток музыкальные сатирики разучивают новые куплеты. Из репетиционного зала доносятся звуки рояля - там занимаются артистки балета. Коверный клоун раскладывает свой реквизит. Из огромного сундука один за другим появляются клоунский костюм, большие, неуклюжие ботинки, тросточка, целый набор разноцветных мячей...
А на конюшне - настоящий маленький зверинец. В просторных станках стоят дрессированные на свободе дончаки - рослые степные скакуны. Рядом с ними массивные жокейские лошади. Меланхолично пожевывают губами двугорбые киргизские верблюды. В отдельном помещении -клетки со львами.
Увлекательна цирковая романтика, и тот, кто знаком с нею, полностью находится в ее власти.
В начале книги я уже говорил, что когда-то фокусники каждый свой трюк старались представить как что-то загадочное, сверхъестественное. Правда, и прежде бывали
Одним из первых это сделал французский иллюзионист Робер Гудэн (1805-1871). На своих "фантастических номерах" в Пале-Рояле, в Париже, он представал перед зрителями таким, каким был на самом деле, - живым, веселым и остроумным человеком. Детей он одаривал игрушками и сладостями, которые доставал неведомо откуда. Апельсины, например, Гудэн "выращивал" прямо на глазах у публики. Он насыпал в большую кадку землю, клал туда зернышко и поливал водой. Из земли появлялся зеленый росток, росток превращался в куст, куст покрывался цветами. Затем на дереве возникали плоды, которые фокусник срывал и раздавал зрителям. Последний апельсин разрезал пополам, и оттуда вылетали две механические бабочки, порхавшие над сценой.
Примеру Гудэна последовал "профессор магии" Александр Герман, представитель известной семьи иллюзионистов. Он также был весельчаком, балагуром, пересыпающим свою речь шутками-прибаутками. В восьмидесятых годах прошлого столетия Герман приезжал в Петербург.
Вот что я прочитал в журнале "Всемирная иллюстрация".3
"Перед тем как дать здесь несколько представлений, - говорилось в журнальной заметке, - Герман успел на днях показать свое искусство нескольким лицам, завтракая в ресторане у Дюссо.
С первых же минут завтрак принял фантастический характер.
Гарсон4 подал Герману небольшое блюдо с яйцами всмятку. Профессор провел над блюдом рукой, как бы выбирая яйцо.
– Что вы мне подаете пустое блюдо?
– вскричал он, строго смотря на гарсона.
Яиц как не бывало. Растерявшийся гарсон что-то пробормотал.
Надо было видеть лицо остолбеневшего гарсона.
Все яйца затем возвратились на стол из галстука одного из
Александр Германн и трюк
присутствовавших. „Дама „ воздухе„
Проделав массу фокусов с картами, профессор в довершение всего показал следующее чудо.
– Накройте ваш бокал с шампанским шляпой, - предложил он одному из своих спутников. Сказано - сделано.
– И ваш бокал под шляпой?
– Конечно.
Он поднял шляпу, и при общем удивлении и смехе вместо бокала с шампанским на столе узрели большой ботинок на толстой подошве.
– Извините, господа!
– произнес Герман, взяв ботинок и надев его на свою разутую правую ногу. Бокал с шампанским он достал из-за пазухи".
Не надо думать, будто веселое в цирке связано только с выступлениями клоунов. Почти в любой жанр можно вводить и острый гротеск, и забавную эксцентриаду. Это же относится и к иллюзионным номерам.
Есть выражение: "смешное убивает". И уж если разоблачать претенциозные попытки современных иллюзионистов выставлять себя в качестве "экспериментаторов натуральной магии", то самое лучшее делать это с помощью юмора. Буффонадные моменты, введенные в иллюзионный номер, придают ему ироническую окраску, полностью убивают какие бы то ни было бациллы мистики.