Фомич - Ночной Воин
Шрифт:
– Ты что, дурной?
– спрашивал он у Чёрного Воина, охранявшего вход.
– Ты что, не признаёшь меня?! Да если ты меня немедленно не впустишь, тебя мой племянник, Чёрный Колдун, на кусочки порвёт. Понял, нет?!
– Я должен доложить...
– Хорошо, - согласился Балагула.
– Докладывай, что приехал навестить своего племянника дядюшка, брат его третьей матери...
– Может, отца?
– переспросил Стражник.
– Нет, матери!
– свирепо заорал Балагула.
– Я лучше тебя знаю, чей я сын! Иди и докладай, что тебе говорят,
Стражник развернулся и пошёл "докладать". Балагула стоял, снисходительно ожидая, гордо задрав кверху ковш...
Чёрный Колдун сидел за столом в огромном кабинете и раскладывал пасьянс двумя колодами атласных карт.
Стражник вошёл и остановился.
– Рассказывай...
– сердито буркнул Колдун, раздумывая, куда бы ему приткнуть бубновую даму.
– К вам дядюшка пожаловал, - доложил Стражник.
– Чтооо?
– удивился Черный Колдун.
– Что это он ко мне в гости зачастил? Он же две недели назад мне в карты подчистую проигрался? Неужели долг принес? Я-то думал, что в ближайшем столетии его уже больше не увижу...
– Это другой дядюшка, - Стражник замялся, затоптался на месте, и всё же решился.
– Это братец вашей третьей матушки...
– Ты что, пьяный?!
– вытаращился на него Чёрный Колдун.
– Ты у кого это видел трёх матерей?! Отцов ещё может быть трое, допускаю, но мать...
– Вам, конечно, виднее, - развёл руками Стражник.
– А только дядя ваш сам так велел передать...
– Сам велел так передать?
– задумчиво произнёс Колдун, покусывая уголок карты.
– Шалун он, однако... Шалун. Ладно, веди сюда этого проказника. Посмотрим, что это за шутки он вздумал шутить. Ну? Что стоишь? Веди!
– Слушаюсь!
Стражник вышел, а Чёрный Колдун щёлкнул пальцами, из соседних дверей, отодвинув мордой тяжёлую бархатную портьеру, вбежал огромный дог, белый в чёрных пятнах далматинец. Зевнул страшной челюстью, щёлкнул хвостом, словно хлыстом, и улёгся на ковер, прямо перед столом за которым восседал Чёрный Колдун.
Стражник постучался и ввёл Балагулу.
Увидев его, для чего ему пришлось привстать за столом и перегнуться, Чёрный Колдун пришёл в ещё большее недоумение. Он показал пальцем на Балагулу и спросил кого-то, кого не было в комнате:
– И вот ЭТО - мой дядя?
– А то кто же?!
– весело и вызывающе выставив вперёд задиристым пупком живот, радостно отозвался Балагула.
– Ну-ка, вылезай скорее из-за стола, колдунишка-шалунишка! Обними своего дядюшку!
Он распахнул щедрые объятия, но Колдун не спешил проявлять родственные чувства. Он стоял и с сомнением и брезгливой, плохо скрытой насмешкой, рассматривал своего не в меру нахального гостя.
Тот в свою очередь с неподдельным интересом осматривал кабинет Черного Колдуна, ничуть не смущаясь под скептическим взглядом могущественного хозяина.
Посмотреть в огромном зале кабинета было на что. Все стены заставлены книгами, хранившимися в высоченных, от пола до потолка, стеллажах. Книги частью
– Вас, как и любого человека, принадлежащего к нашему потомственному колдовскому роду, несомненно, посвящённого в таинства магии, чёрного волшебства и колдовства, вряд ли удивляет моя скромная библиотека, - с кривой усмешкой произнёс Черный Колдун, постукивая пальцами по колоде лежащих перед ним карт, ожидая от своего непрошенного гостя каких-то разъяснений.
Но Балагула не спешил вступать в беседы, рассматривая обстановку в зале.
Не в каждом музее мира можно увидеть подобную красоту. Мозаичные полы застелены персидскими коврами, коврами бухарскими, казахскими кошмами, турецкие, иранские и персидские вышитые золотом подушки небрежно разбросаны по этим коврам.
Повсюду лежали шкуры снежного барса, амурского тигра, шанхайского гепарда. И кроме этого стояло множество столов: ломберные, для игры в карты, огромные биллиардные, столы с шахматами и часами, столы с рулетками, с нардами, шашками, игральными костями и массой других всевозможных игр.
Чёрный Колдун всё же не выдержал затянувшегося молчания, решив начать беседу сам. Он спросил Балагулу, указывая на его испачканный в дороге балахон, из-под которого торчали примерно такой же чистоты ноги с огромными когтями, глядя на которые, пятнистый далматинец предусмотрительно заполз задом под стол и высунув оттуда блестящий нос заворожено следил за передвижением этих когтей и их носителя по залу роскошной библиотеки.
– Скажите, эээ, дядюшка, - обратился к Балагуле Чёрный Колдун.
– Что же это вы, пардон, без штанов разгуливаете?
– А на фига они?
– искренне удивился гость.
– Просыпаешься надевай. Засыпаешь - снимай. К тому же у меня память паршивая, я всё время забываю, когда штаны нужно снимать, а когда надевать. А так - ни забот, ни хлопот. Эх ты, колдунчик-хлопотунчик, а ты думал, что я их у тебя в прихожей снял?
– До боли знакомая фраза...
– наморщил лоб Колдун, оглядываясь на стеллажи с книгами.
– Где-то я что-то похожее читал, не помню. Ладно. Вы объясните мне, эээ, дядюшка, как это вы являетесь братом моей третьей матери?
– Так получилось, увы, - горько вздохнул гость, и развёл руками. Сестёр не выбирают. А ты что, племяш, тоже не в восторге от своей третьей матери?
– Какой такой третьей матери?!
– повысил голос Черный Колдун.
– У всех только одна мать! Даже у тараканов!
– Ну что ты? Что ты такое говоришь?
– защёлкал ковшом возмущённый Балагула.
– Ты только посмотри на себя - какой ты большой и умный! Ну как тебя могла родить одна мать? Тебя рожали сразу три матери. Понял?
– Это каким же образом?!
– почему-то сжал кулаки Чёрный Колдун, раздувая ноздри и сжимая губы.