Фонарь Диогена
Шрифт:
– А какие действия мы предпримем? – вопросительно посмотрел на Илью Верховцев. – Нельзя же труп в доме оставлять и сидеть сложа руки. Менты могут с минуты на минуту нагрянуть.
– А тебе не кажется странным, что менты до сих пор не приехали? – спросил Илья. – Труп-то, судя по всему, засунули к тебе в постель ночью или под утро.
– Кошмар! – Никита зажмурился. – Наверняка меня сняли в обнимку с трупом в постели. Пленку продадут на все телеканалы и фотографии опубликуют во всех газетах, меня назовут голубым некрофилом-убийцей. Моей репутации – конец!
– Лучше
Шахновский напряженно задумался, машинально уселся на кровать рядом с покойником, посмотрел на труп, испуганно вскочил, отбежал к окну и, осторожно отодвинув плотную гардину, выглянул на улицу.
– Пока все тихо, – доложил он. – Слушай, а скворечник давно у тебя в саду? Я раньше его не видел.
– Какой, в жопу, скворечник! – завыл Верховцев, подошел к окну и отодвинул штору. – Правда, скворечник. Это Лилька, наверное, Петровича попросила повесить.
– Штору закрой! – заорал Шахновский, оттолкнув Никиту от окна.
– Не дергайся. Калистратова пока не видать, – нервно усмехнулся Верховцев.
– При чем тут Калистратов! – Шахновский задернул штору, пружинистой походкой прошелся по комнате и остановился напротив Никиты. – Сам подумай: разве дядя будет родного племянника выкапывать из могилы и тебе в постель класть? Что он, не человек? Вернее… не тот он человек, чтобы такие вещи вытворять. Голову тебе в отместку отстрелил бы, и все дела. Хотя не могу исключать, что это произойдет в самое ближайшее время. Явится добрый дядюшка как раз к ужину и устроит тут кровавое побоище. Отменяй ужин, Верховцев. Ну его на хрен! Если отменишь, может, пронесет еще.
– Ни фига! Мероприятие состоится, я сам ужин приготовлю! Ни фига! Не на того напали. А моей женой будешь ты, Шахновский! – неожиданно заявил Никита и, кажется, сам обалдел от своего заявления и упер взор в друга, разглядывая его как-то по-новому, весьма странным взглядом.
– Охренел?! – подскочил на месте Илья.
– Как же я раньше не догадался? – продолжал с интересом разглядывать Илью Верховцев. – Все просто чудесно! Ты – мелкий, симпатичный, волосы длинные, осталось тебе сиськи приделать и в женское платье обрядить. Скоро стилист приедет, Глафиру в англичанку переделывать по новой, заодно слепит из тебя бабу. Получится просто супер!
– Ну, спасибо! – возмущенно воскликнул Шахновский и зарумянился.
– Придется! – отрезал Никита.
– Дай телефон! – раздраженно потребовал Илья, размахивая мобильником. – Дай телефон, Верховцев, быстро! Мне надо позвонить! Немедленно дай телефон!
– Тихо, тихо! Телефон у тебя в руке, – откашлялся Никита, – в правой, – уточнил он на всякий случай.
Шахновский озадаченно уставился на трубку и крякнул.
– Как на пульт охраны позвонить? – спросил он тихо.
Верховцев
Шахновский вышел в ванную, вернулся, сел в кресло, сосредоточенно жуя верхнюю губу и тыча палочкой в дисплей своего навороченного коммуникатора. Через полминуты он поднял глаза на Верховцева:
– Верховцев, оказывается, ты вчера заказал пропуск на въезд. Пробил его по базе, тачка принадлежит Анжелике Сологуб.
– Чего?! – выпучил глаза Никита. – Я не заказывал никакого пропуска!
– Да ясно, что не заказывал! Это сделали от твоего имени, но кто – охрана не знает, смена поменялась, а в журнале твое имя стоит. Замки я проверил, ворота и дверь окрыли не отмычкой, а ключом – вот что плохо. Потом труп провезли на территорию, занесли в дом и выгрузили в твою постель.
– Значит, Анжелика? Вот сука! Как чувствовал, что от этой гадины следует в первую очередь подлянки ждать. Всю жизнь она мне палки в колеса вставляет! Сколько контрактов у меня из-под носа увела, скольких клиентов переманила, чувырла. Даже не постеснялась свое имя засветить. Сволочь! Ничего не боится, всегда демонстративно все делала, напоказ. Никогда не стеснялась и нагло вела себя, чтобы я знал. Как банда «Черная кошка»! Ненавижу! Ненавижу ее!
– Бабам, чтобы выжить в бизнесе, приходится быть стервами. Что ж поделаешь, – философски изрек Илья.
– Ты ее оправдываешь, что ли? Нашел, блин, Золушку! Погоди минутку. Раз ворота открыли ключом и пропуск заказали, то, значит, в моем доме предатель. Неужели Глашка? Точно! Она и пропуск заказала, и дверь открыла, подлая тварь!
– Почему именно она? – вредным голосом спросил Илья.
– Потому что она вчера весь вечер ко мне подлизывалась! Такая заботливая была: хотите, Никита Андреевич, это, хотите то. Выходной день, а она никуда уходить не хотела, насилу выпроводил ее.
– Так уж и не хотела? – Шахновский некрасиво сморщил нос.
– Да, не хотела! Я еще подумал: что это она вдруг такая вся из себя добренькая стала? А мне как раз хотелось в одиночестве побыть, гнал я ее, а она все причины находила, чтобы остаться, вертелась поблизости, насилу выпер ее, такси даже заказал. Теперь все ясно! Она так себя вела, чтобы незваных гостей в дом впустить. И снотворное в стакан с виски она мне подмешала, я ведь выпил совсем немного, но колбасить меня начало конкретно.
– А Зинаида Федоровна с Петровичем?
– Они уехали раньше Глашки. У них вчера какое-то торжество было. Кажется, годовщина брака.
– Кажется, годовщина брака! – передразнил Шахновский. – Видали! Ты как с персоналом своим обращаешься? Никакого участия в судьбе служащих.
– Я плачу им деньги! – взвился Никита Андреевич. – Короче, Петрович с Зинаидой уехали домой вечером. Но на них я не думаю. Зачем им хорошее место терять? Это Глашка до денег жадная, а Зинаида с Петровичем – нет. Им главное – спокойная жизнь, они приятные, милые люди. В доме у нас работают довольно давно, зарекомендовали себя только с хорошей стороны. Нет, не верю. И потом, это Лилины родственники.