Фонарщик
Шрифт:
— Потом я проснулась, вот и все. — Она виновато подняла глаза на Гроувса. — Такой кошмар, сэр, я не могла больше на это смотреть.
Гроувсу вдруг показалось, что в ней есть что-то такое — искренность, что ли, — но он тут же убедил себя, что это ему просто показалось.
— …А Карла у Клара уклара…
— Вы все видели, — сказал он, — и тем не менее не разглядели, кто же это был, так?
— Обрывки сна…
— Что?
Она стиснула руки.
— Обрывки… То, что я видела во сне… всплывает
— Великолепно.
— Но я уверена, что вспомню, обязательно. У меня такое чувство, что я знаю его, видела раньше. Он много путешествовал.
— И много вы знаете таких людей?
— Нет. — Она смущенно посмотрела на него.
— Тогда где же вы его видели? На улице?
— Во сне, сэр. Я видела его во сне.
— Человек из сна. — Гроувс никогда еще не получал такого удовольствия от презрения.
— Это тот же, кто — я видела — у… убил профессора Смитона, сэр.
— Да, конечно, убийца профессора. Так это вы тоже видели?
— Да, сэр.
— И конечно, не смогли опознать убийцу.
Она тревожно сдвинула брови.
— Было темно и страшно, сэр. Я видела, как кто-то набросился на профессора Смитона… Я не могу описать это — ужасная сила, вихрь… Я проснулась от собственного крика.
— Карл украл… у Карла украл…
Гроувс вздохнул.
— Это опять же всем известно, девушка. Не вижу оснований вам здесь задерживаться.
— Это послание, сэр.
— Страница из Библии. Вы уже говорили об этом. Опять же это…
— Нет, раньше. У тела профессора Смитона тоже было оставлено послание, как и потом на могиле полковника.
Гроувс уставился на нее.
— Там не было никакого послания.
— Я ясно видела послание.
— Там ничего не было, — резко сказал Гроувс. Ему не понравилось предположение, будто он что-то упустил.
— Обвине… Резкие слова. Я ясно их видела.
— Они были на бумаге, на странице из книги, эти слова?
— Не уверена, сэр.
— Но вы говорите, что ясно видели их.
— Я знаю, это трудно объяснить…
Гроувс внимательно смотрел на слабое существо, стоявшее на фоне стены, покрытой разводами от протечек. Вид у нее был затравленный, испуганный. Как будто ей поручили сделать что-то, к чему у нее совсем не лежала душа.
— Карл у Кра… Карл у Крала…
— Как вы могли заметить, я очень занят, — наконец вздохнул Гроувс. — У меня много срочных дел. Поэтому могу только просить вас и прочих известных вам медиумов вспомнить правила приличия и поискать внимания в другом месте, а не отвлекать меня от моих непосредственных обязанностей. — Он резко склонился над картой.
— Я… Я не медиум, сэр.
— Что? — Он поднял голову.
— Сны. — Она сглотнула, испугавшись, что
— Когда происходят события.
— Точно тогда, когда они случаются, сэр. Как будто… как будто я сама там присутствую.
— И не можете ничего мне сообщить, чего бы я уже не знал.
— Обрывки, сэр.
— Обрывки.
Гроувс почему-то вспомнил кусочки селедки, оставленные им на тарелочке в чайной.
— Вполне возможно, что я узнаю его, что сны откроют его мне, но… — она запнулась, — я не могу быть полностью уверена в этом.
— Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла…
Гроувс выразительно вздохнул, давая понять, что с него хватит.
— Прингл проводит вас, девушка, — сказал он. — И вам надо хоть немного поспать. Женщине необходимо вести размеренный образ жизни.
Перед уходом она еще раз посмотрела на него своими светло-голубыми глазами; этот взгляд он запомнит надолго: страдальческий, даже обреченный, но при этом с каким-то необычным огнем (позже он придет к выводу, что в ней есть что-то демоническое, но в тот момент списал все на чувство вины). Он, однако, был смущен прострелом в чресла и рефлекторно решил пригвоздить ее последним вопросом.
— Этот ваш акцент, — сказал он. — Вы родились в Ирландии?
— Я попала в Ирландию ребенком, — ответила она, взявшись за ручку двери. — А вернулась в Эдинбург недавно.
— А где вы жили в Ирландии? Я не узнаю диалекта.
— Графство Монаган, сэр. Я училась в колледже Спаркс-Лейк у сестер Святого Людовика. Француженок, сэр.
— Ага, — сказал Гроувс, как будто так и думал.
— Карл… у Клары… кораллы… украл кораллы…
— Как вас зовут, девушка?
Она мялась, не поднимая глаз.
— Эвелина, — наконец сказала она и вспыхнула. — Эвелина Тодд.
Она помедлила, будто после этого признания ожидала дальнейших вопросов или даже упреков, но, так ничего и не услышав, склонила голову и вышла с виноватым видом, осторожно закрыв за собой дверь.
— А Клара у Карла украла кларнет… украл коллары… у Клары… черт вас всех подери!
Глава 8
Выйдя на утреннее солнце с черного хода (не из своего дома — досуг он проводил с некоторым энтузиазмом), Джеймс Эйнсли, антрепренер, ловелас, благородный вор, набрал в легкие бодрящего воздуха и энергично зашагал по Клайд-лейн к площади Сент-Эндрю, вполне успешно прикрывая свой грех изысканными манерами, безупречным костюмом, великолепно напомаженными усами и, конечно, напоминающей военную походкой, — все это, как и шрамы, у него осталось от дней, проведенных в королевском стрелковом полку.