Фонд и Империя
Шрифт:
— В пространстве нельзя потеряться, — усмехнулся Деверс. Он уже сидел за пультом управления. — Мы идем к ближайшей планете и возьмем там самые полные комплекты навигационных карт, которые только можно купить за все сотни тысяч банкнот Бродрига.
— И получим бластером в живот. Наши приметы уже наверняка есть на каждой планете в этом районе Империи.
— Слушай, не будь деревенщиной, — сказал Деверс терпеливо. — Риоз сказал, что мой корабль легко сдался в плен, и он не шутил, брат. Корабль обладает достаточной огневой мощью и достаточно сильным щитом, чтобы выдержать любой удар, который
— Хорошо, хорошо, — сказал Барр. — Представь себе, что ты на Транторе. Как ты собираешься встретиться с Императором? Ты думаешь, у него там есть время для приемов?
— Давай будем волноваться об этом уже на Транторе, — ответил Деверс.
И Барр беспомощно пробормотал:
— Ну, хорошо. Уже пятьдесят лет я хочу повидать Трантор перед смертью. Делай как знаешь.
Атомный гипердвигатель заработал. Засветились огни, и лишь легкий толчок показал, что корабль вышел в гиперпространство.
9. На Транторе
Звезды были разбросаны густо, как сорняки на запущенном поле. И впервые с начала путешествия Лэзэн Деверс получил цифры, следующие за десятичной дробью — очень важные для вычисления отрезков гиперпространства. Боязнь замкнутого пространства не позволяла совершать прыжки более чем в один световой год. Небо, беспрестанно светящееся со всех сторон, пугало своей режущей глаз окраской. Оно терялось в море света.
В центре скопления десяти тысяч звезд, разрывавших своим сиянием окружающую темноту на клочки, находилась громадная Имперская планета, Трантор.
Это было нечто большее, чем планета; это был живой пульс Империи, состоящий из двадцати миллионов солнечных систем. Он выполнял всего одну функцию — управление, имел одну цель — руководство, и только один производимый продукт — законы.
Весь остальной мир был лишь функциональным искажением. На поверхности не было других живых существ, кроме человека, его любимца и его паразита. Ни травинки, ни клочка земли нельзя было обнаружить за пределами Императорского Дворца, занимавшего сто квадратных миль. За пределами Дворца не было и воды; лишь огромные подземные цистерны хранили запас для планеты.
Блестящий, не поддающийся разрушению и ржавчине металл, который и был поверхностью, служил основой огромных металлических конструкций, которые лабиринтом протянулись по всей планете. Они соединялись между собой мостами, связывались коридорами, вмещали уютные офисы; в подземных этажах — торговые центры, раскинувшиеся на многие квадратные мили, сверкающий мир развлечений, который возрождался к жизни каждую ночь.
Можно было прогуляться по всему миру Трантора, так и не покинув пределы этого конгломерата зданий, так и не повидав сам город.
Флот, насчитывающий больше кораблей, чем когда-либо имела Империя, ежедневно разгружался на Транторе, чтобы накормить миллиарды людей, которые ничего не производили взамен. Они лишь исполняли обязанности, заключавшиеся в распутывании мириад нитей, ведущих в центральную администрацию одного из наиболее сложных правительств в истории Человечества.
Двадцать сельскохозяйственных
Плотно охваченный по бокам двумя огромными металлическими руками, корабль медленно и аккуратно спускался на гигантскую площадку, ведущую к ангару. Деверс уже успел проторить путь сквозь многочисленные преграды мира, погрязшего в бумажной рутине и следующего принципу составления четырех экземпляров каждого документа.
В космосе возникла заминка из-за того, что даже первый из запросов разросся до бесконечности. Последовали сотни перекрестных допросов, обычная затяжная процедура проверки на простейшем Детекторе, фотосъемка корабля, Характеристика-Анализ обоих мужчин, последующая запись всех результатов, поиски контрабанды, уплата въездного налога, и, наконец, проверка удостоверений личности и виз посетителей.
Дасем Барр был с Сайвенны, подданным Императора. Лэзэн Деверс же был чужаком и не имел нужных документов. Проверяющий на впуске очень сожалел, но все же Деверса не пропустил. Более того, он должен был остаться для официального расследования.
Откуда-то внезапно возникла пачка новых хрустящих сотенных кредитных билетов с изображением Бродрига на обратной стороне. Бесшумно и быстро они были переданы из рук в руки. Проверяющий важно хмыкнул, и переполнявшее его сожаление испарилось. Очередная бумага возникла из соответствующего ящика. Ее быстро и ловко заполнили, и все данные Деверса были точно и надлежащим образом указаны.
И оба, торговец и Патриций, оказались гражданами Сайвенны.
Спрятанный в ангаре торговый корабль должен был быть сфотографирован, заснят на пленку, описан, удостоверения личности его пассажиров воспроизведены в виде факсимиле, и за все это была заплачена весьма солидная сумма денег, написана и выдана расписка.
И наконец Деверс очутился на огромной террасе, залитой ярким солнечным светом, где болтали женщины, галдели дети, мужчины лениво потягивали напитки и слушали новости Империи, оглушительно звучавшие из громадных телевизоров.
Барр уплатил необходимое количество иридиевых монет и взял верхнюю из лежавших стопкой газет. Это были «Имперские Новости» Трантора, официальный орган правительства. Из комнаты редакции доносился негромкий потрескивающий звук, сопровождавший новые экземпляры. Они без устали печатались в офисах «Имперских Новостей», которые располагались в 10 тысячах миль по коридору — пли в шести тысячах воздушных миль. Точно так же в десятках миллионов других залов по всей планете печатались десятки миллионов копий газеты.
Барр пробежал глазами заголовки и негромко спросил:
— Что будем делать в первую очередь?
Деверс постарался выйти из депрессии. Он находился в далекой от его собственной вселенной, на планете, которая подавляла его своей запутанностью, среди людей, чьи действия были непостижимы и чей язык был почти так же непонятен. Сверкающие металлические башни, окружавшие его путанные линии, уходящие за горизонт в бесконечность, угнетали его; да и вся беспокойная и безразличная жизнь мира-метрополии повергала его в уныние, вызванное одиночеством и пигмейской незначительностью.