Фонтан мечты

Литтон Джози

Меня, но не ее.

Он уснул. Он приказал себе не спать, но уснул все равно, уснул, обнимая ее, и сердце его билось в одном ритме с ее сердцем. И проснулся он оттого, что острие шпаги уперлось ему в горло.

– Вставайте, – сказал Андреас. Он говорил тихо, не желая будить спящую рядом с Нилсом женщину. Взгляд акоранца был суров, рука крепка.

– Бросив взгляд на клинок, который при малейшем усилии со стороны того, в чьих руках он находился, мог отправить Нилса в вечность, тем самым буквально исполнив то, о чем он просил небеса, Нилс сказал:

– Амелия

ранена.

– Молитесь о том, чтобы она поправилась. Иначе вам не жить.

Что же, это справедливо. С величайшей осторожностью Нилс выскользнул из-под острия шпаги. Намеренно двигаясь так, чтобы обладатель клинка видел, что руки у него пусты, Нилс поднялся с постели.

– Должно быть, я устал сильнее, чем думал.

– Последние несколько дней были для вас переполнены событиями, не так ли? – Не притворяясь, будто хочет дождаться ответа, Андреас продолжил: – Мы нашли Хоули. Вы его убили?

Нилс кивнул.

– Он сказал, что работал на вас.

– Он солгал. Кто ранил Амелию?

– Хоули. Он использовал ее как щит. Когда я атаковал его, несмотря на угрозу убить Амелию, он пустил в дело нож.

– Вы готовы были пожертвовать жизнью моей кузины?

Он мог бы сказать, что она сама просила его убить Хоули, и еще добавить, что Хоули так или иначе убил бы ее. Но Нилс не умел и не хотел оправдываться. Зато он умел отвечать за свои поступки.

– Я делал свою работу.

Андреас острием шпаги указал направление.

– Идите.

– Я никогда не желал Амелии зла.

Андреас взглянул на Амелию, а именно на самодельную повязку у нее на шее.

– Я могу убить вас на месте, мистер Вулфсон. И мне не важно, насколько хорошо вы умеете драться, – а я достаточно хорошо информирован о вашей деятельности, чтобы признать – вы и в самом деле отличный воин, – но сейчас вы безоружны, а у меня – шпага. Поверьте мне, я умею ею пользоваться. А теперь идите.

Амелия пошевельнулась под одеялом, которым он укрыл ее ночью. Она могла в любой момент проснуться, разбуженная их голосами. И для чего? Чтобы увидеть, как он препирается с ее кузеном? Для того, чтобы она, собрав те силы, что необходимы ей для выздоровления, встала бы между ними, пытаясь его, Нилса, защитить?

Он не мог этого допустить. Не мог еще и потому, что он был совершенно не уверен в том, что она выберет его сторону. Охотник и киллер, человек из тьмы и дождя.

И потому он ушел, вышел из комнаты и пошел прочь, прочь от нее, в серую хмурь утра.

У него остались смутные воспоминания – о том, как госпожа Портер, онемев от шока, стояла и смотрела на акоранских воинов, голых по пояс, с кривыми саблями наперевес, на принца Александра в их окружении. Смотрела, как Нилса в мрачном молчании выводят под конвоем из гостиницы. Он помнил, как женщина в белой тунике торопливо прошла в дом, как следом за ней зашел слуга с сундуком. Он видел тело Хоули, переброшенное через лошадиный круп – без всякого почтения к покойному, и настороженно храпящего Брутуса в ожидании

хозяина.

Под конвоем он вернулся в Лондон, и весь путь он проделал в молчании, ибо суровые акоранские воины, окружавшие его, не были расположены к разговорам. Как он и ожидал, его доставили в акоранскую резиденцию. Но на этот раз принимали его не в гостиной. Под тем же конвоем его провели в маленькую комнатку в подвале. Все убранство комнаты составляли кровать и комод. Дверь закрывалась снаружи на засов. Стражник принес ему воду. После этого Нилс остался один. У него было достаточно времени, чтобы обдумать все, что произошло за последние дни. Мог ли он что-то изменить, поступив иначе? Этот мучительный вопрос был самым главным. И ответ на него дался ему нелегко. В целом опыт того дня был далеко не из приятных.

Засов открыли только ближе к вечеру.

В дверях стояла женщина. Она была высокой, худой и одетой во все черное. Глаза ее, маленькие и темные, казались странно живыми и яркими на старушечьем лице. Женщина бесцеремонно его рассматривала.

– Вы – мистер Нилс Вулфсон?

– Да, это мое имя. С кем имею честь?

– Малридж, сэр.

– Амелия о вас говорила. Как она?

– Могла бы чувствовать себя и хуже, учитывая все, что с ней произошло. Идет на поправку. Пойдемте со мной.

Из подвала они поднялись наверх, в вестибюль. Нилс огляделся. Он думал увидеть там охрану, но вестибюль был пуст.

– Очень тихо тут у вас, – сказал он.

– Король умер. Принц Александр и принц Андреас отбыли во дворец, чтобы оказать подобающие почести новой королеве.

– А Амелия?

Малридж молчала, по-видимому, решая, стоит ли удостаивать его ответом. Сложив руки на груди, она сверлила его своими птичьими глазами.

– Она отправилась в Акору. Корабль отплыл на рассвете, с утренним отливом. Мать сопровождает ее.

Нилс ошеломленно молчал. Слова старухи доходили до него с трудом.

– Принц Андреас кое-что для вас оставил, – сказала она, указав на деревянный футляр на столе у двери.

Нилс приблизился к нему с осторожностью. Футляр был изготовлен из дерева той породы, которая была ему неизвестна. Едва он прикоснулся к крышке, сработала пружина, и крышка легко открылась.

Обломки стали сверкнули в лучах предзакатного солнца. Обломки меча викинга. Этим древним оружием больше никого нельзя убить. Но оно сполна выполнило свою задачу.

Что хотел сказать ему Андреас этим посланием? Что это – жест уважения, посланный одним воином другому? Или напоминание о том, как будто он нуждался в подобном напоминании, что Амелия исчезла для него навсегда.

– Спасибо, – просто сказал Нилс и с этим вышел из дома.

Иванна открыла дверь, едва Нилс занес руку, чтобы постучать. Нилс знал, что предстал перед ней не в лучшей форме, но добрая девушка без лишних церемоний пропустила его в дом и тут же сообщила:

– Ваш брат пришел в себя, сэр. Жара у него нет, и я бы сказала, что он очень неплохо себя чувствует.