Фонтан
Шрифт:
Они находились на кладбище. Рощин стоял рядом с Колосовым. Раздавался нескончаемый плач. Люди толпились, среди них Колосов заметил родителей Марины. Они смотрели в одну на двоих точку пустыми глазами. Траурная музыка давила на уши и была невыносимой во всей этой процессии.
Колосов не мог тогда воспринимать всё, что происходило в реальности, – глаза видели, но мозг отказывался принимать действительность.
Закрывая глаза, он представлял, что попал в небольшой сквер с прудом. Судя по погоде, в тот день стояла жара, на нём была надета приятная на ощупь хлопковая белая футболка, он был
Он помнит, как в одно мгновение начал разгоняться и бежать прямо к склону, чтобы прыгнуть в прохладную воду пруда. Помнит, как неожиданно почувствовал что-то тёплое и нежное в правой руке. Повернувшись, чтобы посмотреть, кто до него дотронулся, он заметил её лицо, развевающиеся на ветру кудрявые локоны, по-детски добрую улыбку. Он видел, как ласковое солнце отражается своими поцелуями в её глазах, она держит его за руку, а ветер подхватывает уголки её белого кружевного сарафана. Они смеются и, держась за руки, весело бегут к склону. Когда до воды остаётся несколько шагов, она радостно кричит:
– Я люблю этот мир, люблю тебя!
В ответ он кричит:
– Люблю…
Следующее за этим слово «тебя» проглатывает открывшаяся пасть пруда. Резкий холод в один момент охватывает всё его тело, душа словно уходит в пятки, и уже через несколько секунд он начинает ощущать присутствие тёмного, мёртвого мира.
Его охватывает ужас – свет кажется слишком высоко. Ему остаётся плыть, грести до последнего руками. Всё, что он видит внизу – это уплывающую белую кружевную ткань, которая с непонятным спокойствием опускается на самое дно.
Он кричит, чувствуя, как вода заполняет рот. Ему нечем дышать, он больше не может терпеть.
Ему становится страшно за свою жизнь, он борется за неё, усиленно гребёт руками и плывёт наружу. Свет становится всё ближе и ближе. Он выплывает на поверхность и делает глоток воздуха.
Великая радость, он улыбается, будто заново родился, страшное осталось позади. Он открыл глаза. Над ним, словно огромная чёрная пиявка, раскинулась полоска ночной тьмы.
Перед глазами был тот же рисунок: мост и сливающиеся между собой точки фонарей вдалеке.
– Трус! Трус! – доносился до его ушей странный звук плескающихся волн.
Колосов закрыл лицо и громко зарыдал. В один миг он проиграл всю свою жизнь.
Кто же такой Ганнибал? Известный карфагенский полководец, который пройдя через Альпы, подошёл к городу Каннам, для того чтобы после последней завершающей схватки против всех сил римских войск усмирить детей Ромула от их обманчивой идеи создания идеального мира путём порабощения других народов и уничтожения их древнейших культур. Рим напоминал огромного паука, который сплёл свою паутину для новых жертв. Он ненасытен, ему хочется больше и больше, его жадность не имеет предела. Ему нужно всё: деньги, власть, крики несчастных женщин и детей, нужны души. Хитрость и коварство были вплетены в его паутины. Ему были ненавистны варвары, египтяне, карфагеняне за их религиозность и патриотизм, ненавистны греки и македонцы за их боевой дух и культуру. Этот паук, раскидывая всюду свою мерзкую паутину, знал, что добьётся своей цели. И лишь один человек мог
Глава 3
Когда Слэйн открыл глаза, то прежде всего заметил расплывчатые стены очень странной комнаты. Цвет стен и потолка постоянно менялся: становился то красным, то белым, то синим.
В ушах гудело, всё тело как будто парализовало, создавалось такое ощущение, что оно будто бы висит в воздухе.
Ужасно хотелось пить, в горле застрял сухой комок.
Что же произошло? И где я нахожусь?
Он задавался вопросами до тех пор, пока неожиданно не услышал за стенами чей-то разговор:
– Глава Протектората приказал вам избавить его от лишних воспоминаний, провести дополнительную чистку, и ввести его в обычный режим с последующей передачей профессору для психологической переподготовки, – говорил очень знакомый женский голос.
С дрожью в голосе, также очень знакомом, другой собеседник отвечал:
– Я всё понимаю, но его здоровье может резко ухудшиться, поскольку это уже третья чистка за весь год. Если проводить её так часто, то мы навсегда потеряем его разум, и он превратится в некое подобие растения, – это был голос мужчины, доктора Мэйса – Слэйн узнал его.
Женский голос повысился на тон, отчего изменился цвет стен и стал багрово-красным.
– Это приказ Протектората, исполняйте! Вы беспрекословно должны выполнять любое требование вышестоящего руководства, иначе вас ликвидируют.
Доктор Мэйс заискивающе пропищал:
– Будет исполнено, Госпожа. Я сделаю всё, что прикажете.
Слэйн задумался.
Ничего не понимаю.
Глава Протектората, что за бред?
– Что происходит? – Он задавал почти вслух терзающие его вопросы.
Цвет стен и потолков окрасился в жёлтый цвет. Над его головой раздался тонкий и мелодичный девичий голос:
– Доброе утро, мистер Слэйн, с вами говорит Эллина, палатный виртуальный бот. Я медсестра и готова ответить на все ваши вопросы, вызвать доктора или подключить вас к Вирт-реальности, выдать вам энерген.
– Доброе утро, Эллина, – перебивает её Слэйн и добавляет:
– Прошу выдать мне график общего состояния моего организма, а после этого прошу подключить меня к сети реальности для ознакомления с новой информацией.
– Ваша заявка принята, мистер Слэйн. Высылаю графики и подключаю к сети.
Не успел Слэйн получить график временного пояса, как тут же Эллина оповестила его о том, что к нему хочет подключиться голограмма доктора Мэйса.
Войдя в свой привычный жизненный ритм, Слэйн недовольно буркнул:
– Принимаю, подключай.
В следующее мгновение его взору представилась нелицеприятная голограмма доктора.
Слэйн поприветствовал его:
– Доброе утро, Док, какие известия?
– Добрый день, голубчик мой. Что же, вы попали ко мне несколько раньше, нежели мы договаривались, но этого никто не мог предусмотреть. Повстанцы, эти ужасные варвары, совсем обнаглели.