Фонтаны рая (сборник)
Шрифт:
— Скажи нам что-нибудь, Вэн! — донесся с оставшейся внизу планеты бодрый призыв Уоррена Кингсли.
— Отвяжись, — не повышая голоса, ответил Морган. — В ближайшие два часа я намерен отдыхать и наслаждаться видами за окном. Если вам нужен репортаж с трассы, послали бы Максину Дюваль.
— Она вызывала тебя уже много раз.
— Передай ей мой привет и скажи, что я занят. Быть может, позже, когда доберусь до башни… Кстати, что слышно оттуда?
— Температура стабилизовалась — двадцать градусов. Служба муссонов каждые десять минут посылает импульсы по нескольку мегаватт. Но профессор Сессюи в
— А что у них с воздухом?
— Не так хорошо, как хотелось бы. Давление постепенно снижается, а содержание углекислоты возрастает. Но если ты выдержишь расписание, они как-нибудь дотянут. Будут избегать лишних движений, экономить кислород.
«Держу пари, что кого-кого, а профессора сидеть на месте не заставишь», — подумал Морган. Любопытно будет встретиться с этим человеком. Моргану доводилось читать две-три популярные книжки ученого, получившие широкую известность, и он нашел их напыщенными и самодовольными. Не исключено, что и сам автор похож на свои творения.
— Как положение на станции «десять»?
— Их капсула сможет тронуться в путь часа через два. Они решили переоборудовать ее таким образом, чтобы исключить всякую возможность пожара.
— Вполне разумно. Чья это идея? Бартока?
— Может быть, и его. Спускаться они будут по северному пути на случай, если южный поврежден взрывом. Таким образом, к «подвалу» они подойдут через… мм… двадцать один час. В нашем распоряжении пропасть времени, даже если понадобится гнать «паучка» повторным рейсом.
Вопреки своему полушутливому ответу Морган понимал, что об отдыхе не может быть и речи, хотя до сих пор все как будто шло хорошо и, собственно, никакого занятия на ближайшие три часа, кроме возможности любоваться раскрывающейся за бортом панорамой, ему не оставалось.
Он прошел уже тридцать километров, быстро и бесшумно разрезая по вертикали тропическую ночь. Ночь была безлунной, но Земля внизу выдавала себя мерцающими созвездиями городов и деревень. Глядя на звезды над головой и под ногами, Морган легко мог вообразить себя отрезанным от знакомых миров, затерянным в глубинах космоса. Вскоре он сумел различить очертания всего Тапробана, ясно отмеченные огнями прибрежных поселений. Далеко к северу над горизонтом появилось какое-то тусклое сияние. На секунду-другую оно озадачило инженера, показалось вестником своевольного, обогнавшего свой час рассвета, но потом он догадался, что это ореол одного из городов-гигантов Южного Индустана.
Тому, что он делал сейчас, в истории земного транспорта не было прецедента. Он забрался выше любого самолета. И хотя этот «паучок», как и множество его предшественников, сделал бессчетное число рейсов до отметки двадцать километров и обратно, никому еще не разрешалось забираться выше; потерпевших аварию на большей высоте не удалось бы спасти. Регулярные прогулки «паучков» к основанию башни не предполагались до тех пор, пока оно не окажется гораздо ближе и пока у этой капсулы не появятся как минимум две соперницы-помощницы на соседних лентах. Морган поспешно отогнал непрошеную мысль о том, что заклинься у его одинокого «паучка» какое-нибудь колесико — и семеро узников «подвала» да и он сам обречены на верную гибель.
Пятьдесят километров от Земли; он достиг высоты, на которой при
Первым намеком на предстоящие чудеса стало потрескивание в наушниках, затем боковым зрением он уловил какой-то трепетный свет. Свет исходил откуда-то из-под капсулы, отражаясь в зеркале заднего вида, установленном за окном. Морган развернул кронштейн как мог круче, пока не нацелил зеркало в точку метрах в двух за кормой. На мгновение он обомлел, не веря собственным глазам, потом вызвал центральный пост.
— У меня обнаружился попутчик. Думаю, это по ведомству профессора Сессюи. По ленте сразу вслед за мной бежит огненный шар диаметром — как бы не соврать — примерно двадцать сантиметров. Он держит постоянную дистанцию и, надеюсь, не нарушит ее и дальше. Должен признать, что зрелище очень красивое: шар светит мягким синеватым светом и каждые несколько секунд мерцает. И мерцание отдается треском в наушниках.
Прошла целая минута, прежде чем Кингсли ответил успокаивающе:
— Не тревожься, это всего-навсего огни святого Эльма. Такие же фокусы случались и раньше — вдоль ленты во время грозы. Если бы ты был на «паучке» старой конструкции, у тебя бы волосы встали дыбом в самом прямом смысле слова. А на новом ты сам ничего и не почувствовал — защита у тебя надежная.
— Даже не предполагал, что это может произойти на такой большой высоте.
— Мы тоже не предполагали. Захватил бы ты шарик с собой для профессора…
— Смотри-ка, он гаснет… Распухает и бледнеет… Вот и совсем погас. Наверное, воздух слишком разрежен. А жаль!..
— Ну, это еще цветочки, — заявил Кингсли. — Полюбуйся, что творится у тебя над головой…
В зеркале мелькнул треугольничек звездного неба — Морган развернул кронштейн к зениту. Сначала он не заметил ничего необыкновенного, тогда он погасил все индикаторы на приборной панели и выждал в полной темноте.
Понемногу глаза привыкли к мраку, и в глубине зеркала наметилось красноватое сияние. Сияние разгоралось, ширилось, поглощало звезды, пылая ярче и ярче, и наконец разлилось на полнеба — теперь Морган видел его и без зеркала.
С неба на землю опускалась огненная решетка, прутья решетки вздрагивали и колыхались. В эти минуты инженер, пожалуй, начал понимать людей, которые, подобно профессору Сессюи, посвятили жизнь разгадыванию секретов природы.
Северное сияние, покинув свои владения у полюсов, пожаловало редкостным гостем на экватор.
47
СКВОЗЬ СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ
Даже профессор Сессюи, хотя он и находился на целых пятьсот километров выше, вряд ли удостоился столь величественного зрелища. Магнитная буря разыгралась не на шутку; коротковолновые переговоры, к которым все еще прибегали во многих сферах человеческой деятельности, вероятно, прервались на всем земном шаре. Моргану чудилось, что он слышит слабый шорох, будто где-то неподалеку пересыпали песок или собирали хворост. Не в пример статическим разрядам, вызванным близостью огненного шара, шорох не имел никакого отношения к электронике и продолжался даже тогда, когда инженер выключил всю радиосвязь.