Форма жизни

Драу Михаэль

* * *

Биолог размашисто шагал по коридору своих катакомб, в которых располагались лаборатории.

Очередная дверь лязгнула, словно челюсть акулы. Понятие ярости и бешенства практически не было знакомо Эриху, и сейчас воспринималось болезнью, разладом в организме. И причиной стал простой эвтанатор.

«Всего лишь зомби. Какой-то чёртов зомби!»

Эрих заперся в лаборатории. Едкие запахи кислот, щелочей и немного подгнившего человеческого мяса не просто впитались в стены и полы, но воспринимались частью

этого места. Из высоких матово-белых шкафов пялились черепа, в высоких колбах, наполненных мутноватой жидкостью, плавали фрагменты человеческих тел. Лаборатории господина Резугрема напоминали скорее застенки средневековой инквизиции, но он не стремился угнаться за модой на пластик и хромирование.

Эрих подошёл к хирургическому столу. Скальпель лёг в ладонь привычно, удобно, сразу нахлынул покой, какой приходил к биологу только здесь. Надо было сразу прийти сюда, а не к Диве.

«Я могу всё! И перекроить тебя по своему вкусу, Мортэм, чёртов упрямец!», — Эрих ухмыльнулся. Он прощал Лорэлаю всё, но терпеть оскорбления от какого-то там эвтанатора не собирался.

Скальпель был символом всевластия. Эрих надавил большим пальцем на лезвие и задумчиво слизнул выступившую каплю крови. Просто вырезать определённые участки мозга, и Мортэм станет послушной мебелью, которая без приказа не посмеет даже моргнуть.

Но тогда чем он будет отличаться от прочих? Эриха покорила не только его красота, но и уникальность. Да, остатки разума и свободной воли могут являться досадной помехой в использовании данного экземпляра. Значит, к нему надо просто найти иной подход.

Кажется, на Мортэма неплохо действует шантаж?

Эрих положил скальпель обратно к прочим инструментам. Острейшее лезвие перехватило белесый, как лицо Мортэма, отблеск люминесцентных ламп.

Затем биолог извлёк из кармана потёртых джинсов небольшой обтекаемый предмет, похожий на миниатюрный фонарик. Особое приспособление, сконструированное Эрихом Резугремом специально для усмирения вырвавшихся из-под контроля зомби, с которым он никогда не расставался. Оно работало как электрошок, но воздействие его имело для мёртвых несколько иные последствия, чем для живых.

Бальзамирующие препараты по телу зомби разносят нанороботы, попадающие в организм с каждой инъекцией. Они инспектируют состояние тела, обновляя повреждённые клетки и снабжая ткани веществами, необходимыми для их нормального функционирования, которые синтезируют из сыворотки и тел погибших, отработанных собратьев.

Разряд миниатюрного «электрошока» посылает по телу зомби определённого типа волны, которые расстраивают слаженную работу нанороботов, и те, словно обезумев, поворачивают процессы сохранения вспять. Начинается ускоренное разложение.

Мёртвые не чувствуют боли в привычном понимании этого слова. Но разложение для них гораздо страшнее, глубже, непереносимее боли.

— Я могу быть не только богом, Мортэм, — пробормотал Эрих, глядя на электрошок, — но и дьяволом тоже.

На самом

деле, гнев погас. В лабораториях было холодно, и многие годы среди трупов сделали Эриха подобным его молчаливым «пациентам». От эмоций мало проку. Он хочет этого зомби, и он получит его. Сама смерть отступила перед гением Эриха Резугрема, неужели обыкновенный эвтанатор сможет ему перечить?

Эриху нужен Мортэм. Сейчас. Биолог вышел из лаборатории, переступив обшарпанные каменные ступени в ряби кровавых пятен — многие входили сюда ещё живыми, Эрих собственноручно добивал будущих зомби.

Он не любил убивать, но так же не ведал жалости. К живым относился с гадливостью: всякая плоть — средоточие грязи. Истекает слизью, испражняется, потеет. Мёртвые чисты — только через несколько дней наполняются сладковатым ядом, но если вовремя забальзамировать, то пребывают в чистоте вечно.

Иногда Эрих думал, что, раз его правомерно сравнить с богом, то его зомби, значит, сродни ангелам. А Лорэлай — прекраснейший из них, дерзкий и коварный — это Люцифер. Но Эрих умнее библейского божка, не допустит бунта.

Последнее относилось скорее к Мортэму.

И вот снова коридоры. Владения Резугрема — настоящий лабиринт, однообразный и тоскливо-серый, пропитанный ароматами морга. Эрих сам проектировал свою обитель, и никогда не путался в извилистых переходах. Но путь до кельи Мортэма показался непривычно долгим.

Эвтанатор покоился в мире. Именно данное определение пришло на ум, когда Эрих глянул через гладь плотного стекла криокамеры. С мстительной резкостью Эрих отключил охлаждение и откинул крышку.

— Просыпайся, — сказал он.

Мортэм не спал, а находился в оцепенении без снов, как все зомби.

— Готов выполнять ваши распоряжения, господин Резугрем, — будто и не было давешних оскорблений, ровно произнёс эвтанатор, вытянувшись в струнку перед своим новым хозяином. Эрих невольно улыбнулся.

— Ты знаешь, чего я хочу, — погладил он ямку под ухом зомби. Бритая кожа немного кололась. — Ты сказал мне много такого, за что я бы мог просто демонтироватьтебя, но я умею прощать. И не люблю портить свои шедевры.

Глаза Мортэма невыразительнее заспиртованных.

— То, о чём вы просите, не входит в мои функции, — пробубнил зомби.

— Довольно, Мортэм, — Эрих не позволил гневу всколыхнуться. Вынул из кармана электрошок. — Знаешь, что это такое?

Неуверенный кивок в ответ.

— Эта маленькая штучка заставит тебя биться в агонии, какой ты не испытывал даже тогда, когда у тебя прекращалось дыхание и останавливалось сердце. А знаешь ещё, чем чревато воздействие этого приспособления?

Мортэм не шелохнулся, но Эрих ощущал его напряжение. Видел вздувшиеся мускулы плеч и желваки на скулах.

— Разрушаются определённые участки мозга. И если их не восстановить, ты потеряешь память. Станешь таким же безразличным ко всему растением, как прочие зомби класса Бета.