Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.
Шрифт:
У Василия Глебовича (внука Михаила Сорокоума) было девять сыновей (случай довольно редкий): бездетный Григорий Криворот, Иван Ощера, бездетный Петр Третьяк, Иван (Полуект) Море, Дмитрий Бобр, бездетный Леонтий, Алексей Бурун, Семен Голова и Василий Кокошка.
По семейным преданиям, старший из них, Григорий Криворот, служил при Василии Темном дворецким («боярин, а был дворетцкой на Москве по свою смерть без перемены» [1112] ). Это как будто подтверждается последующей дворцовой службой родичей Криворота. В 1442/43 г. его «застрелили (т. е. ранили. — А. 3.) в челюсть», [1113] что и послужило основанием для его прозвища. После этого, наверно, он оставил ратные дела, занявшись дворцовой службой. С. Б. Веселовский считает именно Криворота наместником в Бежецке около 1455—1462 гг. Трудность состоит в том, что в это время при дворе было два Григория Васильевича — Заболоцкий и Криворот, и к кому из них относятся упоминания о «Григории Васильевиче», сказать сложно. Возможно, именно Криворот около 1462—1464 гг. присутствовал среди бояр на докладе одного судного
1112
РИИР. Вып. 2. С. 69.
1113
ПСРЛ. Т. 28. С. 107, 108.
1114
АСЭИ. Т. 1. № 262; Т. 2. №385, 385-а; АФЗХ. Ч. 1. № 103. С. 99; Веселовский. С. 325.
Иван Васильевич Ощера уже в 1446 г. решительно выступил на стороне Василия Темного в его борьбе с Дмитрием Шемякой. Около 1461 г. или, скорее, около 1471 г. он был одним из душеприказчиков кн. Юрия Васильевича Дмитровского. Служба Ощеры дмитровскому князю подтверждается и присутствием его в качестве боярина кн. Юрия около 1471 г. на разборе одного поземельного дела. В 70—90-е годы (скорее всего, до 1472 г.) он наместничал в Дмитрове. После смерти кн. Юрия (1472 г.) И. В. Ощера перешел на великокняжескую службу. В 70—80-е годы XV в. за ним в кормлении была Коломна, а позднее — четыре года Руса. В октябре 1475 г. и октябре 1479 г. он ездил в чине окольничего в Новгород. В летописном рассказе о стоянии на Угре 1480 г. И. В. Ощера назван боярином среди дурных советников великого князя. [1115] Между 1479 и 1485 гг. присутствовал среди «бояр» на докладе у Ивана III. [1116] 27 февраля 1486 г. брал землю в пожизненное держание у митрополита. После Юрия Захарьича (т. е. после 1489 г.) наместничал в Новгороде (примерно до 1492 г.). Всего в Русе и Новгороде он находился в течение восьми лет. Вскоре после этого (во всяком случае, до марта 1493 г.) Ощера умер. Его владения располагались в Дмитровском и Московском уездах. [1117] Два сына Ощеры — Иван и Михаил, которые, по родословцу, были стольниками, в свите княгини Елены ездили в 1495 г. в Литву. Относительно Ивана Ощерина эти сведения подтверждаются. [1118]
1115
ПСРЛ. Т. 28. С. 107, 108; Т. 6. С. 230; ДДГ. № 68. С. 224; АСЭИ. Т. 2. № 387. С. 390; Т. 3. № 412; РИИР. Вып. 2. С. 69; РК. С. 17, 19.
1116
АФЗХ. Ч. 1. № 125. С. 117 («Иван Васильевич»). Возможно, тот же «Иван Васильевич» около 1474—1475 гг. судил поземельную тяжбу (АСЭИ. Т. 1. № 430. С. 318.). По Ш, боярин с 1462 г., умер в 1485/86 г. См. также: Alef. Р. 99, 118; Веселовский. С. 325—327.
1117
АФЗХ. Ч. 1. № 33; РИИР. Вып. 2. С. 69; АСЭИ. Т. 3. С. 483. П. № 7. Голубцов, Назаров. С. 84. (№ 7); Веселовский. С. 327.
1118
Р. С. 40; Сб. РИО. Т. 35. С. 163.
Сын Ивана Ощеры, И. И. Ощерин, упоминается со своей матерью как вкладчик земли «по душе» своего отца в Московском уезде 25 марта 1493 г. В 1495 г. он ездил среди детей боярских в Новгород. Участвовал в приемах литовских послов в 1493, 1494 и 1503 гг. В июне 1496 г. Иван Иванович был послан с миссией к Стефану Волошскому. После поездки получил титул калужского и старицкого дворецкого и в течение пяти лет исполнял его обязанности. [1119] Однако в связи с созданием Калужского удела (конец 1503 г.) дворец этот прекратил свое существование.
1119
Голубцов, Назаров. С. 84 (№ 7); РК. С. 25; Сб. РИО. Т. 35. С. 108, 146—147, 221, 223, 376; Т. 41. С. 240, 304; ИЛ. С. 133; РИИР. Вып. 2. С. 70.
В сентябре 1503—летом 1505 г. И. И. Ощерин ездил с дипломатической миссией в Крым в качестве «боярина» великого князя. За верную службу Василий III хотел ему дать «на любви» Тверь, Коломну и Кострому, но И. И. Ощерин отказался, считая, что ему «теми жалованьи не откупитца». Тогда он получил в кормление Корелу, где и пробыл пять лет. В 1514 г. И. И. Ощерин присутствовал на приеме турецкого посла Камала. По семейным преданиям, Василий III «в думу ево пустил». Около 1503/04—1540-х годов упоминалась его вотчина в Радонеже. Умер Иван Иванович в ноябре 1521 г. [1120]
1120
ИЛ. С. 145, 147; Сб. РИО. Т. 41. С. 487—535, 540—541, 552—557; РИИР. Вып. 2. С. 70; АСЭИ. Т. 1. №649. С. 568; АРГ 1505—1526 гг. № 200.
Следующие по старшинству два брата Ивана Ощеры рано сошли со сцены. Бездетный Петр Третьяк погиб в Суздальском бою 1445 г., а Иван (Полуект) Море упоминался только в 1434—1443 гг. У Моря были только бездетные сыновья Иван и Борис. По семейным преданиям, Море был великокняжеским постельничим до своей смерти, причем «с судом з боярским и в думе у великого князя з бояры был». [1121]
Следующий брат, Дмитрий Васильевич Бобр, еще в 1446 г. вместе с Ощерой и князьями Ряполовскими были в одной «мысли», организуя движение в пользу Василия II. Когда при Василии II отложилась Вятка, Д. В. Бобр «ис Казани на Вятку пошол, да Вятку взял». За это великий князь дал ему Нижний Новгород в кормление. Около 1462—1472 гг. кн. Юрий Васильевич выдал жалованную грамоту на его земли Дмитровского уезда. В 1463 г. он выдал Д. В. Бобру новую грамоту на владения, купленные у его тестя В. Д. Ермолина. [1122]
1121
РИИР. Вып. 2. С. 69, 163. По семейному преданию, дети Ивана Моря Федор и Константин умерли «в полону» в Литве (Там же. С. 70). Борис Морев присутствовал на свадьбе кн. В. Д. Холмского в 1500 г. (Сахаров. Т. II, кн. VI. С. 37).
1122
ПСРЛ. Т. 28. С. 107; РИИР. Вып. 2. С. 69; АСЭИ. Т. 1. № 325, 335, 336. Еще одну купчую Д. В. Бобра около 60-х годов см.: Там же. № 389. О Дмитрии Бобре см.: Alef. Р. 89; Веселовский. С. 328.
Около 1470—1500 гг. и в 1507 г. его сын Иван (постельничий Василия III) покупал земли у своего брата Василия Дурака. [1123] Согласно семейному родословцу, И. Д. Бобров «был постельничей... с судом з боярским и в думе был...Ах постельничему пути... была за ним волость Ухра с мыты в путь». Постельничим И. Д. Бобров был в 1507 г. во время похода на Новгород. [1124]
По семейному преданию, один из сыновей В. Г. Сорокоумова — Алексей Бурун был стольником. У него было пятеро детей. Михаил Казарин Алексеевич Бурунов унаследовал фамильную должность и был за «постелею» (т. е. постельничий) во время Коломенского похода Василия III 1522 г. В 1528 г. он, так же как и И. Д. Бобров, поручительствовал за князей Шуйских. Упоминался Бурунов в купчей И. Д. Боброва 1507 г. и в одной из данных грамот 1521 г. [1125]
1123
АСЭИ. Т. 1. № 488; АРГ 1505—1526 гг. № 35. Около 1504 г. земли обоих братьев находились на московско-дмитровском рубеже (ДДГ. № 95. С. 391, 392).
1124
РИИР. Вып. 2. С. 70; РК. С. 44.
1125
РК. С. 69; Род. кн. Ч. 2. С. 183; СГГД. Ч. 1. № 156. С. 430; АРГ 1505—1526 гг. № 35, 200.
Потомки Алексея Буруна служили в середине XVI в. по Зубцову (Пусторослевы), Дмитрову (Казариновы) и Старице (Буруновы). [1126] Все это старинные удельные центры.
От младшего сына В. Г. Сорокоумова, Василия Кокошки, пошли Кокошкины, которые были связаны с удельным Угличем и в Москве положения не приобрели. Федор Большой Васильевич служил постельничим у углицкого князя Дмитрия Ивановича. [1127]
У Василия Глебовича Сорокоумова было четверо братьев (Кузьма, Иван, Илья и Василий Меньшой). Служебной карьеры они не сделали. Сын старшего сына Кузьмы (Андрея Дурного) Иван был отдан «в приданые» с Еленой Ивановной в Литву (1495 г.), а его сын Михаил служил позднее Василию Шемячичу в Стародубе. Брат Ивана Леонтий получил поместье в Новгороде. [1128] Внуки второго сына Кузьмы (дети Василия Щетины) также стали новгородскими помещиками Шелонской и Бежецкой пятин. [1129] Дети четвертого сына Кузьмы (Михаила Кошкара) Степан и Дмитрий Кривой входили в состав двора кн. Юрия Ивановича Дмитровского. [1130]
1126
Тысячная книга. С. 128, 182, 188.
1127
Веселовский. С. 330; РИИР. Вып. 2. С. 71. Юрий Васильевич Кокошкин в 1526 г. был приставом (Сб. РИО. Т. 35. С. 712). Его племянники
1128
РИИР. Вып. 2. С. 71.
1129
Род. кн. Ч. 2. С. 184, 193; Лихачев Н. П. «Государев родословец» и род Адашевых. СПб., 1897. С. 43, 53—55.
1130
Род. кн. Ч. 2. С. 195.
Племянник Кузьмы Глебовича Яков Иванович Курица служил дворецким в Ростове у княгини Марии (около 1470—1478 гг.). [1131]
Дети другого племянника (Василия Обеда) были испомещены в Торопце. [1132] Словом, картина, типичная для родов, которые связали свою судьбу с уделами и в Государев двор не пробились.
У Константина Ивановича Добрынского было восемь сыновей (Андрей Сахарник, Василий Гусь, Павел, Федор Симский, Петр, Иван, Владимир и Никита), а возможно, и девять (Дмитрий Заяц). Судьба у них сложилась по-разному. Павел постригся в монахи (его потомки — Викентьевы — при дворе не блистали). [1133] . Иван и Владимир умерли бездетными. Петр Хромой и Никита служили кн. Ивану Андреевичу Можайскому. [1134] Трагичной была судьба старших детей единственного сына Василия Гуся Елизара, в свое время служившего кн. Ивану Можайскому. [1135] Еще в 1492 г. Юрий Елизарович бежал в Литву. [1136] Второй сын, Владимир, в 1483 г. ездил с миссией в Тверь, в 1495 г. провожал княгиню Елену Ивановну в Литву, а в 1497 г. был казнен в связи с заговором в пользу княжича Василия. [1137] Братья Владимира Гусева Василий и Михаил оказались связанными с уделами — они были боярами кн. Юрия Ивановича Дмитровского. [1138] Михаил в разрядах упомянут в 1507 г. как его воевода, а в 1522 и 1523 гг. как его боярин (умер еще до 1 июля 1533 г.). [1139]
1131
АСЭИ. Т. 1. № 397. С. 290; ср. № 429.
1132
Род. кн. Ч. 2. С. 204.
1133
См. его внука Федора Михайловича Викентьева под 1495 г. в качестве ясельничего (РК. С. 25). Викентьевы в середине XVI в. служили на Вязьме (Тысячная книга. С. 189).
1134
Род. кн. Ч. 2. С. 128.
1135
АИ. Т. 1. № 40. С. 80 (1448 г.).
1136
Род. кн. Ч. 2. С. 130; ПСРЛ. Т. 8. С. 227.
1137
ПСРЛ. Т. 12. С. 246; Т. 15. Стб. 499; ДРВ. Ч. 14. С. 20; Веселовский С. Б. Владимир Гусев — составитель Судебника 1497 г. // Ист. зап. М., 1939. Т. 5. С. 40—43; Зимин А. А. Летописные свидетельства о коронации Дмитрия-внука и заговоре Владимира Гусева (1497—1498 гг.) // Летописи и хроники: Сб. статей, 1973 г. М., 1974. С. 243—245. Гипотеза Н. М. Карамзина, которую разделял и С. Б. Веселовский, о том, что В. Гусев был автором Судебника 1497 г., в настоящее время, после исследований Я. С. Лурье, Л. В. Черепнина, А. Н. Насонова, может считаться окончательно опровергнутой.
1138
Род. кн. Ч. 2. С. 130. Сын Михаила Елизаровича Семен служил в середине XVI в. по Дмитрову (Тысячная книга. С. 128).
1139
РК. С. 37; АРГ 1505—1526 гг. № 210. С. 213; ЦГАДА. Ф. 1193 (Калязин монастырь). № 92.
Четвертый (или пятый?) сын К. И. Добрынского, Федор Симский, погиб в Суздальском бою 1445 г. и в «шатости» (в отличие от других братьев) не был замечен. Он был женат на дочери видного в те времена боярина Дмитрия Васильевича. [1140] Его сын Василий Образец стал заметной фигурой уже в первый период правления Ивана III. В 1471 г. во время похода на Новгород он находился на наместничестве в Устюге и участвовал в военных действиях с двинянами. В том же году ходил в поход на Волгу. Осенью 1475 г. ездил среди великокняжеских «бояр» с Иваном III «миром» в Новгород. В 1477 г. вместе с кн. С. И. Ряполовским ходил в поход на Казань. В конце того же года участвовал в Новгородском походе, находясь с самим Иваном III (был вторым воеводой большого полка). В конце 1478 г. послан с В. Ф. Сабуровым на Вятку. В 1479 г., будучи боровским наместником, «изымал» крамольного князя Ивана Лыко Оболенского. После взятия Твери в 1485 г. «боярина» В. Ф. Образца оставили там наместником. В том же году вместе с Иваном Головой Владимировичем Ховриным «заложиша полаты кирпичны». Около 1473—1489 гг. взял в пожизненное владение землю у митрополита. Около 1483—1485 гг. присутствовал вместе с В. Ф. Сабуровым на докладе у великого князя Ивана Ивановича. Двор его был распущен (около 1483 г.). [1141] Вопрос о боярстве Образца не вполне ясен. Сведения разряда 1475 г. и летописи под 1485 г. явно недостаточны для того, чтоб считать Образца боярином. [1142]
1140
ПСРЛ. Т. 18. С. 194 («Константин Федорович». Принимаю поправку С. Б. Веселовского, считавшего, что речь идет о Федоре Константиновиче. См.: Веселовский. С. 304); ПСРЛ. Т. 24. С. 232.
1141
ПСРЛ. Т. 6. С. 207, 209 (без упоминания о боярстве), 221—222, 237; Т. 15. Стб. 500; Т. 28. С. 124, 127, 144. 148 (без упоминания о боярстве); [Т. 37. С. 92]; РК. С. 17, 18, 20 (без упоминания о боярстве); Р. С. 21; АФЗХ. Ч. 1. № 28; АСЭИ. Т. 1. № 524—525 (без упоминания о боярстве); РИБ. Т. 22. С. 27. См. также: Alef. Р. 87, 112; Веселовский. С. 304—307. По Ш, боярин с 1472/73 г., умер в 1483/84 г.
1142
ПСРЛ. Т. 15. Стб. 500. В Государеве родословце упомянут без думного титула (Род. кн. Ч. 2. С. 134).
У него было два сына — Иван Хабар и Михаил Образцов (последний застрелен под Кричевом в 1507 г.). [1143]
Иван Васильевич Хабар, женатый на дочери казначея Д. В. Ховрина, появляется в окружении Ивана III еще в 1495 г., когда в начале года едет провожать княгиню Елену в Литву, а затем с великим князем в Новгород. По сведениям «Казанской истории», он успешно оборонял Нижний во время осеннего нападения Мухаммед-Эмина 1505 г. Весной 1507 г. мы застаем его воеводой левой руки на Вязьме в полках В. В. Шуйского. В походе Якова Захарьича и В. Д. Холмского 1508 г. в Литву он второй воевода левой руки. Очевидно, за участие в военной кампании (а И. В. Хабар, несомненно, был талантливым полководцем) он получает звание окольничего. Впервые с этим званием он упоминается в сентябре 1509 г., когда сопровождает в Новгород Василия III. В 1514 г. И. В. Хабар оставлен на Угре с боярином С. И. Воронцовым. В 1517 г. он на Вязьме командует сторожевым полком. В 1519 г. на Луках он был вторым воеводой в передовом полку. В февральском боярском приговоре 1520 г. И. В. Хабар помещен седьмым после бояр и окольничих, но перед М. Ю. Захарьиным. С 1519/20 г. и, во всяком случае, по август 1521 г. И. В. Хабар — наместник в Рязани. Если говорить точнее, то с 1519/20 г. он был еще наместником в Перевитске, но после ликвидации Рязанского княжества в июне—августе 1521 г. он стал рязанским наместником. Находясь в Рязани во время набега Мухаммед-Гирея, И. В. Хабар умело организовал оборону города и способствовал тому, что крымские войска быстро покинули пределы России. В 1522 г. с другими воеводами отпущен в Коломну перед прибытием туда великого князя. Затем он стоял с войском «против Ростисловля». В неудачном походе на Казань 1524 г. он командовал большим полком конной рати. [1144] В декабре 1525—феврале 1527 г. И. В. Хабар наместничал в Новгороде. [1145] Летом 1528 г. в чине боярина он находился с войском в Вязьме. В 1531 г. стоял «на берегу» с кн. В. В. Шуйским. Присутствовал на свадьбе кн. Андрея Старицкого в январе 1533 г. [1146] Это последнее упоминание И. В. Хабара в источниках. Его сын Иван Иванович был видным боярином времен Ивана IV. [1147]
1143
ПСРЛ. Т. 24. С. 216. Сохранилась палица его жены Ульяны 1509/10 г. (Николаева. № 62. С. 71).
1144
Сб. РИО. Т. 35. С. 164; Т. 95. С. 700; РК. С. 25, 40, 43, 44, 55, 61, 64, 66—70; Р. С. 175, 180; Казанская история. М.; Л., 1954. С. 60—61; Лихачев. С. 176; АСЭИ. Т. 3. № 390; ПСРЛ. Т. 30. С. 145.
1145
И. В. Хабар упоминается в духовной 1525 г. А. И. Шадрина (АРГ 1505—1526 гг. № 251). Сведения о наместничестве датируются декабрем 1525 г., декабрем 1526 г., январем и февралем 1527 г. (РИБ. Т. 17. № 226, 228; Копанев. С. 158; РИБ. Т. 15. № 25. Стб. 45—46).
1146
РК. С. 14, 72, 75, 77, 78.
1147
Иван Иванович впервые упоминается вторым воеводой сторожевого полка летом и осенью 1535 г. (Там же. С. 87, 88). Весной 1536 г. был вторым воеводой полка левой руки (Там же. С. 89), летом 1537 г. — третьим в сторожевом полку (Там же. С. 91).